Ледяная тюрьма - [81]

— Но не из-за торпеды же. Одной торпеды — да всех наших торпед не хватит, чтобы сотворить такое с таким огромным объектом.

— Нет, конечно. Что-то еще повлияло, — обеспокоенно сказал Горов. Теперь капитан оставил перископ. Он достал микрофон на пружинистой стальной насадке и, поднеся его к губам, вызвал сразу рубку управления и отсек звуколокатора, — последний был рядом, за стенкой, только поближе к «носу» лодки.

— Промерьте нижние слои воды до глубины в двести десять метров. Исследуйте их всеми возможными методами.

Откуда-то сверху из высокочастотного динамика донесся резкий, пронзительный голос:

— Сканирование по полной программе начато, капитан.

Горов опять прильнул к перископу.

Просмотр нижних слоев воды имел целью определить, нет ли каких-нибудь достаточно мощных подводных течений, силы которых хватило бы и на то, чтобы повлиять на перемещения айсберга. Техники «Ильи Погодина» имели в распоряжении звуколокатор, рабочий диапазон которого можно было менять, чтобы прослушивать море на разных частотах. Еще они могли воспользоваться различными температурными датчиками и приборами для определения температур на разных глубинах, а также хитроумными прослушивающими устройствами и прочей техникой для обследования морских глубин. Так что персонал «Ильи Погодина» мог определять местонахождение и пути следования как теплокровных, так и холоднокровных живых существ, обитающих на глубоководье, и обнаруживать скопления различных организмов и под своим килем, и на некотором расстоянии по обеим флангам лодки. Стайки мелких рыб и миллионы миллионов крошечных созданий, креветок и подобных им биологических видов, что служили кормом многим рыбам, в том числе крупным, или увлекались мощными океаническими течениями, или селились в них по своей воле, чему особенно способствовало то обстоятельство, что течения зачастую бывают теплее окружающих океанических масс. Потому если бы сканирование обнаружило скопления рыбы, криля — или же толстые слои планктона, — перемещающиеся в каком-то одном направлении, то в сопоставлении с рядом иных факторов можно было бы прийти к выводу о существовании течения в этом месте океана, а затем уже опустить измеритель скорости течения на нужную глубину и получить цифровое описание выявленного природного явления.

Не прошло и двух минут, после того как Горов приказал обследовать глубоководье, динамик-пищалка зазвучал вновь:

— Обнаружено сильное течение, устремляющееся точно на юг. Верхний слой течения начинается на глубине в сто три метра.

Горов снова оставил перископ и потянул к себе висящий над головой микрофон:

— А на какую глубину уходит течение? Я понял, что сто три метра — верхняя отметка; что вы скажете о нижней?

— Пока не знаем, капитан. Жизнь в этом течении прямо-таки кишит. Зондирование такого потока — это как попытка что-то разглядеть через толстую непрозрачную стену. У нас есть показания приборов, судя по которым течение уходит вглубь по крайней мере еще на сто восемьдесят метров. Но и это — не нижняя отметка.

— А оно быстрое?

— Скорость — примерно девять узлов, капитан.

Горов побледнел.

— Повторите.

— Девять узлов.

— Немыслимо!

— Помилуйте! — присоединился к нему Жуков.

Горов выпустил из рук микрофон, который, подскочив на высвободившейся пружине, занял свое место над головой капитана. А капитан, еще сильнее встревоженный, потому что появились новые причины для беспокойства, снова прильнул к окуляру перископа. Выходит, они угодили в циклон, в смерч, в водоворот. Они — на пути колесницы Джаггернаута, и им нечего противопоставить все сметающей на своем пути космической силе. Огромный ледяной остров пока еще только качнулся, ощутив толчок объявившегося вдруг течения, но уже сейчас за айсбергом готовая пихать его с возведенной в квадрат силой вся мощь стремительно текущих вод. Айсберг пока что как бы не понял, что произошло, он еще поворачивается вокруг собственной оси, добиваясь, чтобы «нос» ледового корабля указывал направление передвижения, но пока что айсберг двигался вкось от подлодки. И, похоже, так будет продолжаться еще несколько минут.

— Цель приближается! — сообщил оператор радиолокатора. — Четыреста пятьдесят метров! — Он читал пеленг, который должен был все время определять по своему прибору.

Не успел Горов подумать, что, собственно, он должен сказать в ответ на это донесение, как лодку внезапно тряхнуло, — словно какой-то великан ухватился за нее рукой. Жуков не удержался на ногах. Бумаги попадали со столика на пол. Толчок ощущался две, самое большее три секунды, но все незакрепленные предметы успели за это время сдвинуться со своих мест и прийти в беспорядок.

— Что за черт? — недоумевал Жуков, стараясь подняться.

— Столкновение.

— С чем мы могли столкнуться? До айсберга было четыре с половиной сотни метров.

— Наверное, с плавучей льдиной. Думаю, не очень большой, — предположил Горов, а затем дал команду обследовать всю лодку на предмет возможных повреждений.

Капитану было ясно, что тело, с которым они столкнулись, не могло иметь очень уж внушительных размеров, — иначе лодка уже тонула бы. Сталь обшивки не прошла технологическую обработку закалкой и отжигом, потому что корпус судна должен иметь достаточный запас гибкости, чтобы безболезненно за малое время всплывать и погружаться, то есть переходить из царства одного давления и определенной температуры в совершенно иное царство с совсем непохожими физическими показателями окружающей среды. Поэтому внушительный кусок льда, хотя бы в тонну весом, да движущийся со скоростью, достаточной для того, чтобы развить значительную кинетическую энергию, пробил бы в корпусе лодки пещеру, а случись это на глубине, давление многотонных масс воды смяло бы судно, как карточный домик. Значит, что бы там ни попалось на их пути, это — что-то не очень большое. Но все равно вред этот предмет мог причинить немалый.