Ледяная смерть - [74]

Чертыхнувшись, Дмитрий опустил меч. Иллюзорный противник растворился в воздухе, а в голове зазвучал голос Каладборга:

«Ты меня плохо слушаешь, Дмитрий. Твои движения слишком резкие и механические. Так ты ничего не добьешься!»

– С твоей помощью получалось неплохо, – проворчал молодой человек.

«Во-первых, я уже говорил, что не всегда смогу помогать тебе. А во-вторых, с такой техникой ты сможешь успешно сражаться, лишь благодаря сверхбыстрой реакции, которой, пока, увы, не обладаешь. Двигаться надо плавно, хотя и быстро, как бы перетекая из одного положения в другое».

– Когда ты управлял моими движениями, они были весьма резкими и механическими.

«Ну, правильно! А как еще я мог заставить твое неподатливое тело двигаться с нужной скоростью? Но в серьезном бою этого будет недостаточно. Ты должен научиться слышать музыку боя».

– Что?

«У боя на мечах есть свой ритм, своя музыка. Ты только тогда станешь действительно сильным бойцом, когда научишься слышать ее и двигаться в такт. Видишь ли, искусство фехтования во многом сродни искусству танца. Я постараюсь научить тебя танцевать в бою. Конечно, супермастера за короткий срок я из тебя не сделаю, но при некотором ускорении твоих движений моими силами ты станешь чрезвычайно сильным фехтовальщиком. Ну, ты готов продолжать?»

– Да.

Перед Дмитрием вновь возник из морозного воздуха магический боец с длинным мечом, сотворенный магией Каладборга.

* * *

С памятных трагических событий в доме Баркова прошло чуть больше недели. Жизнь постепенно вошла в колею, создавая у всех ощущение некоторой стабильности.

Тогда они погрузили тела Лострана и двоих охранников в машину и, с помощью пространственного коридора, обеспеченного Торстеном Хольтом, доставили их куда-то на отдаленные окраины мегаполиса. Затем, выждав немного, Барков отправился в КУ и сделал заявление об их исчезновении. К счастью, разговаривала с ним не Аллерия, и ему удалось избежать допроса с пристрастием, так как эльфийка вряд ли безоговорочно поверила бы в его историю. Миллиардер рассказал, что Дейт Лостран попросил у него машину и двух охранников, чтобы решить какие-то личные проблемы. Так как адепт давно и верно служил Баркову, то у главы корпорации не было никаких причин для отказа. Но Лострана нет уже больше суток, и он начал беспокоиться.

Тела нашли на следующий день. Делом уже занимались Аллерия и Долохов, но с Баркова были взятки гладки: он ничего не знал о проблемах своего адепта, так как тот не счел нужным о них рассказать. Прицепиться было не к чему, ибо к моменту нахождения тел след от пространственного коридора уже рассеялся. В результате московское КУ получило очередной «глухарь», а родственники погибших охранников – приличную компенсацию от Баркова. У Лострана родственников не оказалось, и его похоронами занялся сам Барков.

В тот же день состоялись похороны Анны и ее сына. На них пришла и Алина, естественно в сопровождении Дмитрия. Барков был чрезвычайно удручен и даже не заметил присутствия Аллерии. Но Дмитрий сразу заметил эльфийку, которая периодически бросала в их сторону подозрительные взгляды. Впрочем, во взглядах, обращенных на Дмитрия, явственно читалось: «А я ведь вас предупреждала, куда вы влезаете!» Но в эти скорбные дни Барков со своей дочерью и зятем выглядели чрезвычайно сплоченными.

Жизнь, как уже было сказано, вошла в привычную колею. Дмитрий регулярно отлучался для тренировок с Каладборгом, местом для которых они выбрали сектор Нордхейм, где артефакт был особенно силен. Да и магию его среди бескрайних льдов засечь было проблематично, так как в Нордхейме до сих пор оставался заметный отпечаток его мощи со времен Гибели пяти миров.

Дважды за прошедшее время Дмитрий охотился, утоляя голод Каладборга. Один раз его жертвами стали несколько наркодельцов, которых он застал во время сделки, а второй – группа чистильщиков, как раз собиравшихся напасть на парочку эльфов.

В общем, все шло своим чередом, только Каладборг стал все чаще нервничать и напоминать, что времени осталось не так уж много. Да Дмитрий и сам чувствовал, что эта иллюзия спокойствия – лишь затишье перед страшной бурей.

* * *

Сан-Хуан. Пуэрто-Рико

Месяц спустя

Мэри Торнхилл вся сгорала от нетерпения. Как долго они с Джеком ждали этой возможности! И вот вожделенный отпуск настал, и они смогут заняться поисками сокровищ на дне Карибского моря. Она и ее друг Джек Форрестер были заядлыми аквалангистами, совершившими уже не один десяток погружений. А тут еще за неделю до отпуска позвонил из Сан-Хуана Хосе Веласкес – друг детства Джека, тоже аквалангист, и сообщил, что во время одного из погружений в пятидесяти милях к юго-востоку от острова Пуэрто-Рико он обнаружил останки неизвестного затонувшего парусника. По его словам, этот корабль еще никто до них не посещал. Верилось с трудом, учитывая оживленность этого района моря и золотую лихорадку аквалангистов-любителей, способных прочесать весь Карибский бассейн в поисках сокровищ затонувших испанских галеонов. Но Джек сказал, что верит Хосе как самому себе. А слово Джека для Мэри значило очень много.

И вот они в Сан-Хуане. Хосе пригласил их пожить в своем бунгало на берегу, и они с радостью согласились: зарплата охранника в казино у Джека и инструктора по йоге у Мэри не давала возможности в течение месяца оплачивать проживание в приличной гостинице в таком туристическом раю, каким являлся Сан-Хуан.