Ледяная скорлупа - [38]
На Медном руднике с любовью расконсервировали «Ломовик».
Первый разведывательный рейс в город принес умеренно пессимистические сведения: здания института целы, но превращены в помойку; всё, что осталось, раскурочено или рассыпается от коррозии. Вторым рейсом отправилась крепкая молодежь и станция акустической связи. Другую станцию развернули на руднике, установив связь через акустический луч, отраженный от неба. По мере расчистки и ремонта жилья «Ломовик» возил и возил — сотрудников, студентов, детей, оборудование. Многие покидали рудник с грустью, особенно молодые, кто провел здесь детство и юность, кто облазил все закоулки и завел свои потайные углы.
Отмотав три европианских экватора обратно, «Ломовик» перевез всё. Бодрствующая европианская наука взялась за дело на прежнем месте. Разгром с разрухой преодолевались тяжело, но быстро, поскольку были живы многие из первопроходцев, чьи головы и руки кое-что помнили, несмотря на миновавшие тридцать лихих сроков.
Реконструкция сквозь скорлупу
Очередной выездной семинар лаборатории «Второе дыхание» проходил в пансионате «Веселый ключ» близ теплых базальтовых полей на одном из лучших курортов Мира. Докладчик вывел на экран последние результаты: график задержки сигнала от нового уголкового отражателя, заякоренного к небу.
Кирамзень, пробежав глазами график, попросил сменить горизонтальный масштаб, повращал головой и сказал:
— Снова никуда не годится, еще хуже, чем предыдущий сеанс.
Вот этот дребезг нам не страшен — мелкомасштабная турбулентность, отфильтруем. Но вот те плавные бугры нам всё испортят. Как раз временной масштаб порядка гироскопных суток. Амплитуда — десятки размахов, это же катастрофа! Похоже, там нестабильные конвекционные ячейки. Хуже места не найти! На таком фоне не выловишь и обычное дыхание.
— Ну, это же тест.
— Хватит проводить тесты там, где уютней душе, а фон кошмарен! Что нам нужно — приятный процесс или результат? Если результат — собираемся и двигаем на Поднебесье Медузы. Там не может быть никаких конвекционных ячеек, только холодное нисходящее течение — медленное и стабильное.
Аудитории это предложение явно не понравилось. Кто-то стал вертеть головой, кто-то уставился вверх.
— Лучше места не существует. Самая стабильная вода, минимальный фон. Наименьшее расстояние до неба. Близость к экватору — максимальная амплитуда дыхания. И никаких отвлекающих факторов!
— Не все переносят прессонол и длительное пребывание в холоде.
— Нужна точка-антипод, чтобы массу Аттрактора вытащить наконец.
— Есть у нас такая точка. Пустыня Ардонт. Там тоже тепловой поток минимален, никакого вулканизма и гидротермальной активности. Похуже, чем Поднебесье Медузы, но тоже неплохо. Тем, кто не переносит прессонол, — добро пожаловать в Ардонт.
Поднебесье Медузы, по сути, холодный пустынный ад, по происхождению — конгломерат исполинских щитовых вулканов. Пологие лавовые поля, широкие кратеры, неподвижная вода. Вулканы давно потухли, на их месте остался толстый относительно легкий нарост над теплой мантией Мира — подушка, блокирующая тепло недр. Над Поднебесьем к небу прикрепили якорями уголковые отражатели. Снизу установили три локационных станции на расстоянии двухсот свистов друг от друга: одна прямо под отражателем, две других — в стороне. Первая — измерять вертикальные смещения неба, две вторых — горизонтальные.
Началась бесконечная рутина. Дежурства втроем по десять суток — три дозы прессонола на брата в сутки, и всё равно постоянная тяжесть в голове, две бобины магнитной ленты с данными измерений за смену, регулярные рейсы винтохода: еда, топливо, медикаменты — наверх, бобины с записями — вниз. Только так, запасшись бесконечным терпением, можно вытащить слабый сигнал из шума.
Менялись смена за сменой, сотрудники выглядели всё более усталыми и унылыми. Они не успевали прогреться и отъесться внизу, как снова приходилось подниматься в холодный безмолвный ад. Но со временем что-то изменилось. Глаза становились более осмысленными, сотрудники собирались на смену охотнее, иногда даже вызываясь на дежурство вне очереди. Они явно обнаружили что-то важное, но до поры хранили молчание.
Наконец Кирамзень разослал сотрудникам сообщение: «Едем на конференцию в „Веселый ключ“. Рассказываем о главной экваториальной гармонике и об оценке массы. О пиках на других частотах — ни звука под страхом смерти!»
Одна из прелестей научной жизни — конференции на курортах.
Неважно, что обстановка не способствует накалу мысли и посещаемости докладов. Зато еще как способствует дружбе и взаимопониманию. Пусть во время секционных докладов треть аудитории распласталась на теплом базальте (что до участников вахты на Поднебесье Медузы — они заслужили), зато после докладов мирились враги и сдавались друг другу оппоненты, затевались проекты и ломались психологические барьеры. И пусть кто-нибудь попробует заикнуться, что курортная обстановка ни при чем!
Кирамзень тоже отогревался на камнях и впитывал лечебные соли горячих минеральных ключей. Ему вахта далась нелегко, что поделаешь — возраст. Теперь можно расслабиться. Доклады сделают ученики, им это полезно. Два доклада, оба — главные события конференции. Два открытия. Пока два.
Жители Земли осуществляют грандиозный проект колонизации подходящей для жизни экзопланеты. На это уходит много лет и не все доживут до старта корабля. Но результат дерзкой зкспедиции в один конец не смог бы предсказать никто. В книге нет драматургических злодеев, катастроф, войн, терактов и почти нет потасовок. Зачем они, когда сама постановка задачи полна драматизма: микроскопические разумные существа, затерянные в десятках световых лет пустого пространства, бросают вызов равнодушной природе, будучи связаны по рукам и ногам ее законами.
Книга повествует о вымышленном будущем — вплоть до очередного ледникового периода. С некоторой натяжкой ее можно назвать научно-фантастической при том, что собственно фантастики в ней не так много. Формально книга относится к жанру «постапокалипсис», или просто постап. Благополучная цивилизация, разомлевшая в комфорте, созданном предыдущими поколениями, в одночасье рухнула из-за вроде бы сущей ерунды. Конечно, человечество возродилось (как это следует из названия), но с большой задержкой. Собственно апокалипсис — лишь сюжетный фон, хотя и показывающий вполне реалистичный вариант возможного коллапса глобализованного мира.
Последние несколько лет стали эпохой триумфа теории космологической инфляции, объясняющей происхождение Вселенной. Эта теория зародилась в начале 1980-х годов на уровне идей, моделей и сценариев, давших ряд четких проверяемых предсказаний. Сейчас благодаря прецизионным измерениям реликтового излучения, цифровым обзорам неба и другим наблюдениям эти предсказания подтверждаются одно за другим. В книге отражено развитие главных идей космологии на протяжении последних ста лет, при этом главное внимание уделено теории космологической инфляции.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Муха-мутант откладывает личинки в кровь людей, отчего они умирают спустя две-три недели. Симптомы заболевания похожи на обычный грипп. Врач Ткачинский выявил подлинную причину заболевания. На основе околоплодной жидкости мухи было создано новое высокоэффективное лекарство. Но жизнь не всегда справедлива…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.