Ледовые пути Арктики - [15]

Большая палатка аэрометеорологов имеет «предбанник», отделенный от основной ее части матерчатым пологом. Здесь живут трое: Костя Чуканин, Вася Канаки и Вася Благодаров. В «предбаннике» установлен ртутный барометр, хранится разное оборудование. Здесь же, у входа, стоит всегда наготове снайперская винтовка Васи Канаки. В самой палатке кроме трех коек втиснуты еще три стола. На одном находятся приборы и рация для приема сигналов радиозондов. Эти сложные приборы с радиопередатчиками, привязанные к шарам-пилотам, регистрируют давление, температуру и влажность воздуха, передавая радиосигналы с высоты до тех пор, пока шар не лопнет. Рядом стоит второй стол, где ведется монтаж и проверка приборов, предназначенных для новых радиозондов. В другой стороне можно разглядеть и стол метеоролога, где размещены его приборы и журналы с записями.

Непременная принадлежность всех жилых палаток — живописно подвешенная к потолку для просушки мокрая одежда и обувь. А сделать это в наших условиях — целая проблема. Больше всех страдаем от этого мы, ледоисследователи, так как нам все время приходится находиться на открытом воздухе и иметь дело со снегом и льдом.

Заглянем по дороге и в палатку магнитологов. Здесь живут два Миши — Рубинчик и Погребников. Всю середину палатки занимает стол, за которым и тот и другой часами бьются над сложными вычислениями координат станции. Нанесенные на карту, они показывают, какой сложный зигзагообразный путь проделала наша льдина за время дрейфа. Всякий раз, когда координаты удается удачно вычислить, радостный Рубинчик мчится в палатку Сомова, чтобы поскорее сообщить начальнику станции точное местоположение нашей льдины.

Рядом с палаткой магнитологов находится палатка, пожалуй, более известная как «Комаровская», хотя здесь трое жильцов. Шире всех расположился в палатке наш искусный механик Комаров — «полярный Кулибин», как его называют товарищи. По всей палатке у него разложены инструмент, материал и масса приборов, ждущих ремонта. Даже снаружи палатка напоминает мастерскую. Вокруг нее высится целый лес воткнутых в снег металлических трубок, прутьев, железных полосок. Здесь же громоздятся литы железа, жести, фанеры, раскромсанные железные бочки и несчетное количество всяких других материалов.

Остальные жильцы палатки кажутся незаметными. Так, почти совершенно лишен жилплощади наш милый, энергичный, но чрезвычайно скромный Женя Яцун, один из самых талантливых кинооператоров Арктики. Без его участия за последние годы не проходила почти ни одна арктическая экспедиция. Однако едва успеет он вытащить из-под койки и разложить на столе свои фотоаппараты, коробки с пленкой, экспонометры и химикалии, как Миша Комаров, принявшись за очередной срочный ремонт, снова загонит Женю вместе с его хозяйством на койку. Исключение делается только для ведра с особо чистой водой, необходимой Жене для составления проявителей и фиксажа, но и это Миша разрешает только потому, что вода часто бывает нужна и ему самому. Третий жилец — П. Ф. Зайчиков — совсем тихий человек и таким остается при любых обстоятельствах в отличие от Жени Яцуна, характер которого при киносъемках несколько портится. Зайчиков даже не пытается бороться с Комаровым за «жизненное пространство» и давно смирился с положением «углового жильца», который приходит сюда только спать. Все время он проводит в палатке аэрологов или на площадке, наполняя водородом оболочки или выпуская очередной радиозонд.

 Палатка радистов — это святая святых. Здесь кроме двух радистов, Кости Курко и Жоры Щетинина, устроился Саша Дмитриев. Почти все место в палатке занимает радиостанция, которая все время трещит, передавая и принимая непонятные непосвященному уху точки и тире. На щитках радиоприборов постоянно вспыхивают  два якают и гаснут красные и зеленые огоньки миниатюрных лампочек. Очень редко в этой палатке бывает тихо. То дежурный радист  Жора, надев громадные наушники, быстро записывает в журнал  несущийся из эфира поток цифр, то Костя с каменным лицом выстукивает на ключе бесконечные многозначные цифры. Изредка он  вскакивает и бросается регулировать бензиновый движок, который постоянно работает.

Но вот и наша палатка. Вдоль стенок размещаются койки, в центре стоит самодельный стол, заставленный различными приборами, которые мы сушим, ремонтируем и проверяем, — обычно они находятся на открытом воздухе. В них проникает снег и влага, а поверхность их даже обледеневает. На одной из стенок палатки висит расписание сроков и порядка работы нашей группы. В него приходится часто заглядывать, так как нужно выполнять множество заданий, а на это не хватает ни времени, ни сил.

Над Ваниной койкой к пологу палатки пришиты две потемневшие фотографии, с которых весело смотрят глазастые и бойкие детские мордашки — его сыновья. Не только он, но и мы с Зямой часто смотрим на них. Мне особенно приятно глядеть на этих крепких малышей потому, что они напоминают мне моих ребят Гулю и Сережу, фотографии которых я в спешке забыл захватить. Зяма же завидует совсем по другой причине: он молодожен и детей пока у него нет. Очень часто смотрит он на фотографию жены, которую бережно хранит и с гордостью показывает нам.