Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории - [69]

О встрече литовских рыцарей на Березуе

В.В. Каргалов (см.: Куликовская битва, 1980): «4 или 5 сентября русские полки пришли «на место, называемое Березуй, за тридцать три версты от Дона». Здесь к Дмитрию Ивановичу присоединились со своими полками Ольгердовичи, братья великого литовского князя Ягайло — Андрей и Дмитрий. Автор «Сказания о Мамаевом побоище» подробно рассказывает, как «князь Андрей Полоцкий и князь Дмитрий Брянский Ольгердовичи», обменявшись тайными посланиями, решили присоединиться к Дмитрию Ивановичу. Они обошли войско Ягайло через «Северу» (область Путивля и Брянска) и «нагнали великого князя на этой стороне Дона, на месте на Черном, на Березае», «силы с ними пришло 46 000 кованой рати». «Кованая», т. е. одетая в латы, рать новых союзников Дмитрия Ивановича сыграла важную роль в Куликовской битве. Кроме того, открытый переход на сторону Москвы братьев Ягайло заставил последнего быть осторожнее. Примеру этих Ольгердовичей могли последовать другие литовские князья, относившиеся с симпатией к Руси. В тылу у Ягайло было явно неспокойно, и прибытие в Березуй полоцкого князя Андрея и брянского князя Дмитрия подтвердило это.

На Березуе великий князь Дмитрий Иванович получил точные сведения о местоположении войска Мамая и его действиях».

Виктор Шавырдин (в журнале «Родина». № 3–4. 1997) пишет: «Встретив в современной книге описание Куликова поля как ковыльного болота (!), где множество змей жалило татарских (почему-то только татарских) коней и всадников, а страшная пылевая буря слепила им глаза, мы, шаг за шагом и ссылка за ссылкой, можем вернуться к тому же начальному тексту со стереотипной для русской воинской повести фразой «и повеял теплый ветерок сзади им…»

Ознакомившись с десятью версиями о местонахождении загадочного места Березуй, где останавливался в походе Дмитрий Донской, и сверив разные списки «Сказания…», мы обнаружим, что этот Березуй — вовсе не одна из нынешних Березовок, а искаженное писцом «на березе», то есть на берегу (Дона).

Чем ближе к XX веку, тем все больше и больше событий становится известно о Куликовской битве. И нам уже трудно проследить, откуда что появляется.

Даже если какой-то первоначальный вариант «Сказания…» и был составлен на рубеже XIV–XV веков, нет никаких сомнений в том, что его главное идейное и фактографическое наполнение состоялось только около 1480 года. При сопоставлении событий, связанных со «стоянием на Угре» Ивана III и Ахмата и событий 1380 года, бросается в глаза их практически полная идентичность.

«Ахмат, как человек не только честолюбивый, но и умный, осторожный, много лет готовился к этому походу… Он ставил своей задачей полностью восстановить власть Орды над Русью; возродить времена Батыя, преемником которого он себя и считал. Давно уже во главе Орды не стоял деятель такого масштаба. Политический кругозор Ахмата был широк — он вел переговоры даже с Венецией… Он мечтал о восстановлении империи. Наследник Чингисхана и Батыя, Ахмат был носителем традиции архаической кочевой империи, хищнической по самой своей природе, с примитивной экономикой, не способной к восприятию явлений Нового времени. В своем лице Ахмат воплощал уходящий в прошлое идеал власти, основанной на жестком, грубом диктате над многоязычными народами Востока. Тем не менее Ахмат был очень силен и достаточно искусен как политик. Ему удалось заключить союз с королем Казимиром, чему он придавал, по-видимому, особое значение. Еще в 1472 году в переговорах с венецианским сенатом по поводу союза против Османской империи Ахмат заявлял, что может выставить в поле 200 тысяч всадников… За счет покорения народов Средней Азии и Северного Кавказа, завоевания Астрахани мощь Ахмата еще усилилась. Весной 1480 года Ахмат поднял на Русь всю Большую Орду, собрал все силы своей огромной, все еще грозной империи» (В.В. Алексеев).

Обратите внимание на основные моменты этой характеристики: Ахмат мечтает восстановить власть Орды над Русью; он считает себя наследником Батыя; Ахмат, заключив союз с польским королем Казимиром, ведет переговоры с итальянцами (Венецией); собирает для похода на Москву всю силу Орды плюс еще воинов из Средней Азии, Северного Кавказа и Нижней Волги (Астрахань).

А теперь сравните это с текстом, который приводит В.Н. Татищев (см.: История Российская. С. 139): «Нечестивый же и гордый князь Мамай… вознесеся во уме своем гордостию велиею и хотяще вторый Бати быти и всю Русскую землю пленити. И начат испытывати от старых деяний, како хан Батый пленил Русскую землю и всеми князи владел, яко же хотел. И вознесся гордостию свыше Батыя в безумии своем… И созва многи татара от волжских орд, таже собра воинства много».

Читаем у П. Карышевского (см.: Куликовская битва. 1955. С. 38–41): «Мамай хотел не просто удачного грабительского похода, но полного подчинения Руси. Пока Мамай собирал и готовил силы для решающего похода… Всю зиму и весну в Орде шла подготовка к небывалому со времен Батыя нашествию на Русь. Кроме кочевников, в его войсках были и наемники — генуэзцы из Крыма, где находились в ту пору владения Генуи…