Ледовая армия - [19]

— Это не мы убили столько людей просто так, из-за компаса! — воскликнул я.

— Вы убили куда больше. Просто за то, что кто-то богаче, а кто-то беднее, что кто-то в законе, а кто-то выбрал не ту Гильдию, не тот город, родился на Берегу или же в какой-нибудь холодной дыре близ Провалов. Вы убиваете друг друга просто так, за мелочь. Без цели! Без идеи! Без...

— Значит, он ведет за Круг? — перебил его Фарри. — Все-таки за Круг?

— Да, но вы никогда не доберетесь туда. Никогда. Лучшие Жнецы, лучшие капитаны — они все будут искать вас! Рупор укажет нам путь, если кто-то заплутает в буранах.

— Тебе этого никогда не узнать, дурак. Ты тут сдохнешь, понимаешь? Сдохнешь один, без всякого толку! — сорвался Фарри. — Вы все испортили, оледеневшие куски обоссаного снега. Все испортили!

— Братство важнее моей жизни, — резко успокоился пленник.

— Добрый ан Лавани... — подал голос Барри Рубенс.

— Тихо, — отмахнулся парень. В нем, в подростке, вдруг объявилась сила способная остановить даже умудренного боями мужчину. — Тихо!

Он подошел к пленному.

— Я столько сделал. Столько вынес. И тут появляетесь вы! Появляетесь со своими пушками, со своим Магистратом и парадигмой. Ломаете мои планы, драные вы шаркуноеды! Я думал, вы герои. Я думал...

— Фарри.

— Я сказал тихо, — полоснул по мне взглядом Фарриан и продолжил, обращаясь к окровавленному брату Цитадели. — Я отомщу, поверь мне. Отомщу за это.

Он расправил плечи, прикрыл на миг глаза:

— Это не должно повлиять на наши планы. Где Снэйл? Ты его видел?

Барри Рубенс дернулся, будто очнувшись.

— Что?

— Где ан Найт, капитан?

— Не видел...

— Тогда будем решать сейчас. Все, что произошло — это ужасно, — Фарри ни на кого не смотрел, играя желваками, он будто обращался ко тьме технического отсека. — Но мы должны продолжать.

— Джентльмены, если мне будет позволено заметить, то у нас на хвосте ожидается вся Цитадель, — подал голос Жерар.

— Твое мнение, капитан? — Фарри посмотрел в упор на Монокля.

— У меня полный борт людей, которые не нашли себя в этом мире, раз отправились на поиски загадки Южного Круга. Разумеется, мне тоже кажется, что вот это не должно отвернуть нас от экспедиции.

— Двое за. Третьего не ждем.

— Джентльмены... Что делать с нашим говорливым другом? — Жерар поднял фанатика за волосы, с сожалением взглянул ему в лицо. Брат Цитадели хрипло застонал. — И со всей Цитаделью, джентльмены.

— Прикончи его, — сказал Фарри.

Мне удалось выйти из каморки прежде, чем квартирмейстер убил пленника. Странно, наверное. Присутствовать при пытках, не моргать глазом, пока с живым человеком делают такие вещи, от которых сворачивается в узел сердце, и уйти, когда его мучения должны оборвать. Ах, я не могу на это смотреть, да? Можно резать и калечить, но убивать — табу? Нелепица, страшная глупость.

Следом за мною вышел Фарри. Он держался с уверенным видом, хотя мне стало холодно от комка в его груди.

— Как-то так... Я большой мальчик, да?

— Почему он тебя слушает? Почему просто не заберет компас, а?

— Кто? — не понял Фарри. — А! Капитан! Не знаю. Мне кажется он слишком... Правильный для этого?

Дверь отворилась, в коридор вышел Монокль. Он натягивал черные кожаные перчатки. Медленно, очень внимательно.

— Надо найти ан Найта, — сказал ему Фарри.

— Сделаем, — он чуть кивнул нам и ушел прочь по темному коридору, освещенному мерцающими шаманскими фонарями.

Глава седьмая «Свидетель и убийца»

Снэйла ан Найта нашел кто-то из моряков. Шериф встретил смерть в подсобке на второй палубе, кто-то заколол его, насадив на собственный клинок, и бросил там как кусок загнивающего мяса. Имя главы Тайного Двора в Барроухельме было связано с оплотом справедливости. Он был одинаково суров как с простыми кровопийцами, так и с людьми благородными, оказавшимися за гранью дозволенного. Тем страшнее оказалась его прозаическая гибель. Ночью за стенами ледохода шла настоящая битва, где сражались и отходили к Темному Богу смелые люди. А шериф перед смертью видел лишь трубы отопления в чехле из рванья.

Пол в коридоре не очень хорошо вытерли курткой мертвого ан Найта и бросили ее на труп.

Монокль стоял у входа в подсобку и раздраженно играл желваками. Входы в коридор с обеих сторон перекрыли вооруженные солдаты, не пускавшиелюбопытных. У дальнего входа фонарь не горел, и потому я видел лишь две белые куртки, крестом перетянутые ремнями. В проходе воняло кровью. Если бы не Фарри, я бы никогда сюда не пошел.

— Он теперь всегда будет с тобой таскаться? — кивнул на меня Монокль.

— Да, — ответил Фарри.

Капитан хотел сказать что-то еще, но промолчал. Я был благодарен и за это.

— Что-нибудь узнали? — продолжил Фарри и потер покрасневшие глаза. Всю ночь он крутился в койке и тяжело вздыхал, сражаясь с плохими мыслями. Мне тоже не спалось. Пару раз я провалился в полубред, где бежал по льду от закованных в черную броню солдат Цитадели. Они преследовали меня и там, во сне. Жужжали на шлемах антеннки в виде зубастых пил, скрежетали металлические суставы. Сквозь фильтры с паром вырывалось дыхание остервеневших хищников.

— Ничего, кроме того, что его зарезали собственным клинком. Тут все ясно, как снег. У нас на борту убийца.