Ледокол 2 - [31]

* * *

Итак, 1919 год. В Европе пушки перестали стрелять. Мировая война окончена. Впереди еще Парижская мирная конференция (1919-1920), на которой будет вырабатываться подробный план ограбления побежденных стран.

По словам А.Ланщикова, воцарилась долгожданная тишина, но спокойствия нет. Россия продолжает свое самоистребление в бушующей гражданской войне. Победители тихо и, как им кажется, легитимно грабят побежденных, предусмотрительно составляют планы долгосрочного или даже бессрочного грабежа, деловито кромсают политическую карту, выкраивая новые государства, приращивая победителям территории за счет побежденных. Исчезает в историческое небытие Австро-Венгерская Империя, которую советский агитпроп станет называть лоскутной (то есть как бы ненужной, как бы никакой, забывая, что эта «лоскутная» империя долгие годы прикрывала Европу от вторжения с [119] географического юга исторического Востока). Зато на политической карте вновь появляется Польша и становится вроде бы невзначай в ряд крупнейших европейских государств.

19 июня 1919 года введенный «верховным правителем» России А. В. Колчаком в должность главнокомандующего Вооруженными силами Юга России А. И. Деникин отдает в Царицыне приказ о походе на Москву. В это время армии самого «верховного правителя» уже откатывались к Уралу. Деникин писал:

«Третье место по значению в судьбах противобольшевистского движения по справедливости принадлежит Польше. Предпринимая наступление в направлении Киева, я имел в виду огромное значение соединения Добровольческой армии с польскими силами, наступающими к линии Днепра. Это соединение выключило бы автоматически весь западный фронт и освободило бы значительную часть сил Киевской и Новороссийской областей для действий в северном направлении. Наступление польских войск к Днепру отвлекло бы серьезные силы большевиков и обеспечило бы надежно с запада наши армии, идущие на Москву. Наконец, соединение с поляками открывало нам железнодорожные пути в Западную Европу – к центрам политического влияния и могущества, к источникам материального питания армии».

Поляки под предводительством Ю. Пилсудского к тому времени начали свой первый поход на Киев, подписав в Бельведере с «головным атаманом украинских войск» С. Петлюрой «договор об освобождении Украины».

В поход выступила армия численностью в 50 тыс. штыков и сабель. Однако:

«Зондаж взглядов Деникина и других белых генералов убедил Пилсудского, что их позиции не дают надеяться не только [120] на федерацию, но и даже на сохранение уже обретенной независимости, максимум – автономия. Поэтому капитан Бернер, делегированный Пилсудским на тайные переговоры с представителем Советского правительства Ю. Мархлевским, дал понять, что не в интересах Польши поддерживать начавшееся наступление Деникина на Москву. И на пинии соприкосновения советских и польских войск воцарилась тишина. Деникин, рассчитывавший на помощь Пилсудского, утверждал позже, что именно это позволило Красной Армии победить его».

Действительно, друг детства, усатого «социалиста» успевшего до революции посидеть в сумасшедшем доме и поработать на австрийскую и германскую разведки Пилсудского{7} – прибывший в Варшаву в составе советской миссии «Красного креста» Ю. Мархлевский – польский эмигрант, большевик и соратник Р. Люксембург – сумел убедить будущего фюрера Польши, что «Красная» Россия выгоднее «Белой». В итоге, по словам Деникина:

«Генерал Пилсудский объяснял отсутствие взаимодействия с русскими противобольшевистскими силами тем обстоятельством, что ему, «к сожалению, не с кем разговаривать, так как «и Колчак, и Деникин реакционеры и империалисты…». Польская армия в дни, наиболее тяжкие для русских войск (начало 1919 года. – Прим. авт. ) вот уже около трех месяцев прекратила наступление, дав возможность большевикам перебросить на мой фронт до 43 тысяч штыков и сабель. Большевики так уверены в пассивности польского фронта, что на [121] киевском и черниговском направлениях они совершенно спокойно наступают тылом к нему».

Осенью 1920 г. Пилсудский на предложение представителей «белого» движения продолжать войну с большевиками заявил: «Зачем? Пусть Россия еще погниет лет 50 под большевиками, а мы встанем на ноги и окрепнем».

* * *

В декабре 1919 года Верховным советом Антанты советско-польская граница была установлена по «линии Керзона», в основу которой лег этнический принцип. Ее предложил английский министр иностранных дел Д. Керзон. Но Польшу горячо поддерживала Франция, поэтому в данном случае она игнорировала и Верховный совет Антанты, и самого Керзона.

Именно польский маршал Пилсудский стал первым диктатором, решившимся на глобальную перекройку карты Европы после Первой мировой войны. Гитлер и Муссолини были еще далеки от власти, когда Пилсудский начал реализовывать свой амбициозный геополитический проект восстановления Польши в границах 1772 года. Польша, по мысли Пилсудского, должна была играть доминирующую роль в Центральной и Восточной Европе, подобную той, которую в XVIII веке играла Речь Посполита. Территориальные притязания Пилсудского к «обрезанной» большевиками России выходили далеко за рамки ее западных областей. Недаром вновь возникшая на политической карте Европы Польша начала войну сначала против Советской Украины и Советской Белоруссии, а затем и против буржуазной Литвы…