Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты - [2]

Хэмметт добился еще одного: из изнурительной подгонки друг к другу незначительных улик он превратил написание детектива в удовольствие. Без Хэмметта вряд ли могла бы появиться такая умная книга, как «Дознание» Персиваля Уайльда, такой иронический этюд, как «Вердикт двенадцати» Раймонда Постгейта, или такой суровый пример интеллектуальных недомолвок, как в «Кинжале для разума» Кеннетта Фиеринга.

Есть еще немало людей, считающих, что Хэмметт писал вовсе не детективы, а крутую хронику жизни темных улочек с поверхностным детективным элементом, плавающим в ней, словно маслина в мартини. Есть вспыльчивые старые леди — обоего пола (или вообще бесполые) почти всех возрастов, которые желают, чтобы преступления в их детективах благоухали магнолиями, и даже слушать не хотят, что убийство — ужасная жестокость, даже если убийцы иногда напоминают им ловеласов, профессоров колледжа или добрых седеющих матрон.

Есть и немало сильно напуганных поборников формального или классического детектива, решивших, что ни одна книга не может считаться детективом, если в ней нет строгой аналитической загадки и разбросанных по всему действию «подсказок», обозначенных аккуратными ярлычками. Именно они заявляют, например, что, читая «Мальтийского сокола», не задумываешься, кто убил Арчера, партнера Сэма Спейда (это лишь формальная задача романа), потому что размышляешь совсем о другом. Однако в «Стеклянном ключе» читателю постоянно напоминают: главное — найти убийцу Тейлора Генри, а результат получается тот же: действие движется, интригует, появляются новые сюжетные линии, постепенно раскрываются характеры, а ведь в любой книге главное именно это. Остальное — чепуха.

Но и этого для меня (и для Хэмметта тоже) мало. Детективный автор-реалист пишет о мире, где гангстеры правят народами и городами; где гостиницы, дома и респектабельные рестораны принадлежат людям, разбогатевшим на борделях; где кинозвезда может оказаться наводчицей банды, а почтенный джентльмен — хозяином игорного дома; где судья, чей погреб набит запрещенным спиртным, может послать за решетку человека из-за одной бутылки в кармане; где мэр города способен из-за денег замять дело об убийстве; где никто не может спокойно пройти по темной улице, потому что закон и порядок — пустые слова; пишет о мире, где вы среди бела для можете увидеть бандитский налет и самого бандита, но постараетесь побыстрее раствориться в толпе и будете молчать, потому что у бандитов могут найтись друзья с длинными ружьями, или полиции не понравятся ваши показания, или подонок-защитник обольет вас на суде грязью на глазах у присяжных, подобранных из заведомых негодяев при почти полном невмешательстве судьи-политикана.

Это не очень приветливый мир, но в этом мире живем все мы, и писатель с трезвым умом и спокойным, объективным мышлением способен найти в нем немало интересного и даже удивительного. Убийство человека не так уж забавно само по себе, но очень забавно бывает узнать, сколь мало стоила его жизнь, и что смерть его стала разменной монетой для так называемой цивилизации. Но мало даже и этого.

То, что называется искусством, должно стараться выполнять взятые на себя обязательства. Оно может стать трагедией в высоком смысле этого слова и вызвать сочувствие или фарсом и вызвать недоверие, а подчас — лишь раскатистый смех читателя с крепкими нервами. Но по темным закоулкам детектива должен ходить человек, который сам по себе личность отнюдь не темная, кто не сломлен и не труслив. Только таким может быть центральный персонаж детектива. Он герой, в нем — главное. Он человек цельный, простой и все же необычный. Он, я не боюсь этой затасканной фразы, человек чести по духу, по натуре, он не задумывается об этом и, конечно, не трубит об этом всем. В своем мире он самый лучший, а в любом другом — достаточно хороший человек. Меня не слишком занимает его личная жизнь — он не евнух и не сатир; я думаю, он соблазнит герцогиню и совершенно уверен, что не испортит девственницу; если он человек чести в одном, то должен оставаться таким во всем.

Он относительно беден, иначе вообще не стал бы сыщиком. Он человек простой, иначе не смог бы ужиться среди простых людей. У него есть подход к людям, иначе он не справился бы со своей работой. Он не возьмет денег бесчестно и бесстрастно отомстит за чужую наглость. Он одинок, и гордость его требует, чтобы к нему относились как к личности гордой, иначе горько пожалеешь, что встретился с ним. Он разговаривает, как человек своей эпохи, то есть с грубоватым юмором, острым чувством преувеличения, отвращением к фальши и презрением к мелочности.

Детектив — это приключенческий рассказ о человеке, ищущем правду, и он не был бы приключенческим, если бы в центре его не стояла личность, готовая к приключениям. У этого человека потрясающее знание жизни, и оно принадлежит ему по праву, потому что он знает именно тот мир, в котором живет. Если бы таких, как он, было достаточно много, жизнь стала бы, спокойней, но не настолько скучной, чтобы расхотелось о ней писать».[1]

Раймонд Чандлер Леди в озере

1

Трелор-билдинг стоял, да и до сих пор стоит, на Западной Оливер-стрит, неподалеку от Шестой авеню. Тротуар перед зданием был выложен черными и белыми каучуковыми плитами. Сейчас их снимали, чтобы сдать на нужды правительства,