Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты - [119]

— О том, что если вы, ребята, считаете, что я с вами недостаточно откровенен, то так и скажите. Мы уже давно играем вместе, поэтому мне бы не хотелось…

— Нет, нет, — торопливо запротестовал Гилд, — ничего подобного, мистер Чарлз. — Его лицо слегка покраснело. — Я… Дело в том, что комиссариат уж очень на нас наседает, требует активных действий, и думаю, что мне достанется больше всех. Второе убийство чертовски осложнило все дело. — Он повернулся к подносу. — Как будете пить виски?

— Спасибо, неразбавленным. Никаких зацепок?

— Ну, то же самое оружие, несколько выстрелов, все как и в случае с Вулф, но ведь это практически все. Случилось это в прихожей меблированных комнат. Никто там не признался, что знает Нанхейма, или Вайнента, или кого-нибудь еще, кто может быть замешан в этом деле. Дверь оставалась не запертой, любой мог войти, но если подумать, большого смысла здесь не найдешь.

— Никто ничего не видел и не слышал?

— Выстрелы, конечно, слышали, но не видели никого. — Гилд подал мне бокал с виски.

— Какие-нибудь гильзы нашли? — спросил я.

— Ни одной. Очевидно, револьвер.

— И каждый раз он полностью расстреливал барабан, если считать тот выстрел, которым был разбит телефон, и если предположить, что он, как это обычно делают, одну камеру под ударником оставлял без патрона.

Гилд поднес ко рту и опорожнил свой бокал.

— А не слишком ли вы усложняете? — возразил он.

— Нет, сейчас может оказаться полезной любая версия. Вы выяснили, где был Нанхейм в день убийства Вулф?

— Угу. Околачивался возле ее дома, по крайней мере какое-то время. Его видели у парадного входа, видели у черного, если верить людям, которые в то время не придали этому большого значения, да и причин лгать у них не было. А накануне убийства, как показал лифтер, Нанхейм поднимался к Вулф. Лифтер сказал, что спустился он быстро, так что даже неизвестно, заходил ли Нанхейм в квартиру.

— Так, — проронил я. — Может быть, права. Мириэм, может быть, Нанхейм действительно знал слишком много. Не выяснили ничего по поводу разницы в четыре тысячи между тем, что дал Вулф Маколей, и тем, что она отдала Вайненту?

— Нет.

— Морелли говорит, что деньги у нее всегда водились. Однажды она одолжила ему пять тысяч наличными.

Гилд поднял брови.

— Да?

— Да. Еще он сказал, что Вайнент знал о ее судимости.

— Сдается мне, — медленно проговорил. Гилд, — Морелли наговорил вам уж слишком много.

— Он любит поговорить. А вы выяснили, над чем работал Вайнент, когда он скрылся, или над чем он собирался работать?

— Нет. А что вы так интересуетесь его мастерской?

— А почему бы и нет? Вайнент изобретатель, мастерская — ого предприятие. Мне бы хотелось как-нибудь взглянуть на нее.

— Пожалуйста. Расскажите мне побольше о Морелли: как это вы сумели повернуть дело так, что он раскрылся?

— Он любит поболтать. Вы не знаете Воробья? Такой крупный толстый бледный малый с женским голосом.

Гилд нахмурился.

— Нет. А что?

— Он тоже там был, вместе с Мириэм, и собирался избить меня, но ему не дали.

— И за что же это он вас?

— Не знаю. Может быть, это Мириэм сказала ему, что я помог пришить Нанхейма.

— О, — проронил Гилд. Он поскреб подбородок ногтем большого пальца и посмотрел на часы. — Уже довольно поздно. Давайте-ка встретимся завтра, то есть уже сегодня, у меня.

— Конечно, — согласился я совершенно неискренне, кивнул Гилду и Энди и пошел в гостиную.

Нора спала на диване. Мими опустила книгу, которую читала, и спросила:

— Секретное совещание закончилось?

— Да. — Я направился к дивану.

— Дай ей немного поспать, Ник, — остановила меня Мими. — Ведь ты еще побудешь у меня, когда уйдут твои друзья из полиции?

— Ладно. Мне надо еще раз повидать Дороти.

— Но она спит.

— Ну так что же. Я ее разбужу.

— Но…

Вошли Гилд и Энди, пожелали доброй ночи, Гилд покаянно посмотрел на спящую Нору, и они отбыли.

Мими вздохнула.

— Устала я от этих полицейских, — сказала она. — Помнишь тот анекдот?

— Да.

Вошел Гилберт.

— Они что, на самом деле считают, что это сделал Крис?

— Нет, — ответил я.

— А кто же, по их мнению?

— Вчера я не мог тебе этого сказать. Не могу и сегодня.

— Но это же смешно, — возразила Мими. — И ты и они прекрасно знаете, что это сделал Клайд. — Я промолчал, и тогда Мими повторила более резко: — Ты прекрасно знаешь, что это сделал Клайд.

— Он этого не делал, — сказал я.

Лицо Мими победно засветилось.

— Так ты работаешь на него?

Мое «нет» не произвело никакого эффекта.

— А почему это не мог быть он? — спросил Гилберт, но не из желания поспорить, а так, словно на самом деле хотел во всем разобраться.

— Он мог бы, но он этого не делал. Разве стал бы он писать письма, которые бросают подозрения на Мими, на человека, который покрывает его, скрывая основную улику?

— Но он мог и не знать этого. Может быть, он считал, что полиция говорит не все, что знает. Они ведь часто так делают, не правда ли? А может быть, он хотел очернить ее, чтобы ей не поверили…

— Вот именно, — подала голос Мими. — Именно этого, Ник, он и добивался.

Я сказал Гилберту:

— Ты же не считаешь, что это он убил Джулию.

— Нет, я так не думаю, но я хотел знать, почему и вы так не думаете. Вы же понимаете, меня интересует ваш метод.