Леди удачи. Все пути… - [159]
— И давно?
— Давненько. Уж месяц третий, пожалуй.
— А мальчик? Ее воспитанник? Она взяла его с собой?
— Не знаю, миледи. Миссис Онслоу была перед отъездом у хозяев, поссорилась с леди Кэрол, и, кажется, из-за мальчика. Лучше вам поговорить с миледи.
— Доложите о нас леди Хантингтон!
— Это невозможно, сударыни. Миледи сейчас в церкви на заупокойной мессе. Мы потеряли нашего доброго хозяина, лорда Хантингтона.
Тут только девушки заметили черный креп на одежде лакея и на цветочных букетах в холле. Подруги неловко замялись и поспешно откланялись.
Едва они вышли, как к парадному крыльцу подкатила карета с траурными занавесками. Джоанна потянула Ксави к мраморному льву у входа. И вовремя. Из кареты вышел высокий молодой человек и поддержал под локоть рыдающую женщину под траурной вуалью в пышном черном платье. Она, казалось, едва стояла на ногах. Следом выпрыгнули две девицы — то ли камеристки, то ли компаньонки.
— А вот и вдова, — шепнула Джоанна. — Только как к ней в такой ситуации подкатиться?
— Благодарю вас, сэр Рэндфорд, — прерывающимся от всхлипываний голосом произнесла леди Хантингтон, протягивая руку для поцелуя. — Вы так добры ко мне! — и вполголоса добавила: — Надеюсь увидеть вас вечером…
Последняя фраза, сопровождаемая многозначительным взглядом, резко сбила пафос трагической минуты. Ксави вскинула бровь.
Сэр, откланявшись, удалился. Леди прошелестела юбками в дом. Мимо наших подруг проследовали камеристки. Едва за хозяйкой закрылась дверь, они захихикали:
— Миледи сегодня потрясающе трогательна в своем траурном наряде. Недаром все утро перебирала туалеты!
— А сколько скорби! И как безупречно сыграно! Никому и в голову не пришло…
— Еще бы, с таким наставником, как виконт Рэндфорд!..
Снова хлопнула дверь. Голоса стихли. Ксави хихикнула:
— Кажется, молодая вдовушка недолго будет страдать в одиночестве.
— Думаю, не долее, чем до вечера, — брезгливо поморщилась Джоанна. — А потому…
— А потому нам стоит проведать ее сейчас же, — подхватила Ксави. — Надеюсь, наш визит несколько развлечет безутешную вдову…
— Сэр Оливер Шеффилд?! — молодая женщина в черном платье из тяжелого блестящего атласа страдальчески поморщилась и прижала тонкие пальцы к вискам. — О чем вы, леди? Я понятия не имею ни о каком Шеффилде.
— Постойте! — нахмурилась Джоанна. — Но ваша экономка миссис Онслоу…
— Ах, вот что! Да, Дороти говорила что-то о мальчике. Но подробности я не помню. Мой покойный супруг оставил мне и без того достаточно забот. Я, безусловно, чту его чувства, но, право же, я слабая женщина, и мне не под силу такое бремя, как чужой ребенок.
— Разумеется, — лицо Джоанны, впрочем, сочувствия не выражало. — Но, может быть, вам известно, где он?
— Вероятно, у кормилицы. Адреса я не помню. Кажется, где-то в Лондоне.
— Могли бы мы его забрать?
— Бога ради! В любое удобное вам время.
Джоанна продолжала оставаться бесстрастной:
— И все же, не могли бы вы вспомнить адрес кормилицы?
— Ах, — вдова томно приложила руку ко лбу, — до того ли мне сейчас! Впрочем, адрес, кажется, должен быть среди бумаг бедного сиротки.
Она позвонила. На звук колокольчика вошел лакей.
— Джеффри, принесите шкатулку с бумагами.
— Да, миледи, — склонил седую голову слуга и бесшумно вышел.
Наступило неловкое молчание. Леди Хантингтон рассеянно гладила огромного белого кота. Джоанна не отводила мрачного взгляда от двери. А Ксави с деревянным выражением лица старательно рассматривала гобелен на стене, словно пытаясь отличить пучеглазых всадников от не менее пучеглазых лошадей.
Всех выручило появление пресловутой шкатулки. Вдова достала из нее пакет, перевязанный шелковой лентой, и протянула Джоанне.
— Вот. Здесь всё. Надеюсь, мальчику будет хорошо у вас, — она лицемерно потупила взор.
— Мы тоже на это надеемся, — Джоанна решительно поднялась. — Примите наши соболезнования и позвольте откланяться.
Вдова опустила голову со скорбным видом, которому противоречил невольный вздох облегчения.
Девушки нетерпеливо направились к выходу, едва не столкнувшись с входящим в комнату здоровяком в новенькой ливрее.
— Миледи, где прикажете вешать портрет — в голубой гостиной или в китайской? — донеслось до них. И раздраженный голос в ответ:
— О, Боже! Конечно в голубой! Ничего запомнить не можете, бездельники! Да не забудьте крепом…
Окончание фразы отрезала захлопнувшаяся дверь, о чем подруги не жалели.
— Стр-радалица! — фыркнула Ксави, вприпрыжку сбегая по ступеням широкой лестницы. — Заботы ее одолевают, бедняжку!
— А как же! Скоро сэр Рэндфорд прикатят утешать, а нерадивые слуги траурный портрет не туда волокут. Забеспокоишься! — съязвила Джоанна, не отставая от подруги.
Они спустились в холл. Мимо сновали лакеи, перетаскивая мебель, цветы, траурные полотнища.
— Слушай, Ксави! Давай глянем, есть здесь адрес, или нет. А то возвращаться сюда меня как-то не тянет! — не услышав ответа, Джоанна подняла голову: — Ксави!
Но Мари, казалось, превратилась в одну из колонн холла. Ее остановившийся взгляд был бессмысленно устремлен в пространство. Джоанна встревоженно потянула подругу за рукав.
— Ты чего? — она невольно перешла на шепот.
