Леди с клыками - [50]

– О, я гляжу, наша леди очнулась. – Бездна, легок на помине. Только бы он был не один, только бы он был не один, только бы… фух, пронесло, с ним двое стражников.

Констебль Майкл исчез в первый же день, сразу же, как только захлопнулась дверь с решеткой. И дело в свои руки взял отец обиженного мною до кровавых соплей дитятки. Начиналось все культурно. Он, как не самый последний маг мира, при свидетелях попытался прочесть мое сознание. Я раздиралась в противоречиях, пустить следователя в свой дампирский разум или не пустить, но не успела принять решение.

Волшебник свалился на пол и забился в судорогах, а когда прекратил изображать из себя испорченного зомби, заявил, что заключенная при проверке своей памяти нанесла ему сильнейший ментальный удар, который чуть не стал фатальным. И я бы действительно могла так поступить – менталист, залезший в чужую голову для постороннего воздействия, становится весьма уязвимым. Но его чары меня даже не затронули, а других магов в помещении допросной не было. Нападение на офицера было зафиксировано, свидетели удалились, а я в первый раз узнала, что чувствует пшеница, когда ее обмолачивают.

Первый день разведчик и его подручные даже ничего не спрашивали. Просто били, давая лишь небольшие передышки. Не мне, себе.

Гроткар, Торкат и Лаэла сидели по соседним камерам и, слушая мои крики, проклинали палачей на все лады, грозясь самыми страшными карами и обещаниями дойти чуть ли не до богов с жалобами на самоуправство. Тех, кто ломал мне ребра, это волновало примерно так же, как мышь, грабящую амбар, стрекот сверчка.

Лишь на второй день мессир Мист соизволил задать мне первый вопрос, правда риторический:

– И чего же ты еще в сознании-то, а, отродье?

– Чего вы добиваетесь?

Произнести эти слова было довольно непросто. Дело даже было не в том, что каждый вздох раскаленными иглами вонзался в мое тело, и не в том, что распухшие губы и несколько выбитых зубов портили артикуляцию. Просто разговаривать с этой сволочью, фривольно откинувшейся на принесенном стражниками в камеру стуле, было противно. Мне больше всего на свете хотелось дорваться до его набякшего горлышка и сомкнуть на нем свои клыки, хоть и изрядно подпорченные сапогами стражников. Очень хотелось!

Это было непередаваемое желание – даже большее, чем легендарная тяга вампиров к крови. Да каких там вампиров – я просто физически ощущала теплую тягу внизу живота, представляя, как я дроблю клыками тонкие хрящики и позвонки его шеи. Это был бы экстаз… Экзальтация смерти… с каким удовольствием мне хотелось бы отбросить притягивающие к земле цепи и в стремительном прыжке прижаться к сидящему напротив меня ублюдку. Дампир, вампир… какая разница? После всего случившегося я понимаю, что самое большое чудовище, самый страшный монстр на свете необязательно должен иметь когти, чешую или клыки. Нет, достаточно новенького камзола, проклюнувшегося брюшка, синюшных брыл дряблых щек и заполненной мерзостью души. Именно такое – назовем его существом – сидело и ухмылялось, видя мои страдания и, самое главное, принимая в них самое активное участие.

– О! Извините, милая леди! Куда делись мои манеры! Мне бы хотелось предложить вам стул, но вы знаете, мой артрит не позволяет мне долго находиться на ногах. Поэтому я думаю, вы обойдетесь. – Мерзкая ухмылка, светящаяся на еще более мерзком лице, являла собой просто омерзительное сочетание. Мне очень сильно захотелось в нее плюнуть, но отсутствие уже третий день хотя бы маковой росинки, если не считать собственной крови, во рту делало эту мечту несбыточной. – Вот тут у меня интересные бумаги. Я бы конечно же дал их вам в руки. Но боюсь, вы их испачкаете. Тем более что от вас довольно серьезно воняет.

Конечно, воняет. Сволочь! Единственное, что он и его подручные не позволили себе со мной сделать, так это изнасиловать. И наверное, только из-за того, что протокол первичного освидетельствования был отправлен в столицу по магосвязи еще до их появления. Как же это его бесило… Исходя слюной и буквально катая меня ногами по покрытому нечистотами полу камеры… Видимо, извращенное удовольствие избивать скрючившуюся в кандалах жертву превышало возможное сексуальное. Хотя… от такого чудовища можно ожидать всякого…

С мерзкой ухмылочкой старший Мист приподнял из издевательски раскрытой бархатной папочки белоснежный лист, покрытый мелким бисером текста, и с повышенным пафосом в голосе огласил:

– Решением экстренного суда имперского управления разведки и контрразведки, подсудимая Клер Шатраэн Отхильда Дербас Туиллойска и ее сообщники Торкат и Гроткар Одрогар, а также Лаэла Са'Ехарим за преступления против государства, связанные с литерным списком, террористическую деятельность и убийство многоуважаемого промышленника Грема Дербаса, все четверо подсудимых объявляются виновными по всем статьям и приговариваются к повешению за шею «до тех пор, пока смерть не отделит их тела от душ». – После этих слов Мист подался вперед и с горячечным блеском в глазах, чуть ли не захлебываясь слюной прошептал: – Не переживай, красотка. Казнь будет только на рассвете. Я успею прийти к тебе в гости примерно за часик. Нам же найдется чем скрасить столь утомительное ожидание? Не так ли?