Леди-призрак - [24]

— Холман, — сказал я. — С визитом к мистеру Ларсену. Меня ждут.

— Само собой, мистер Холман. — Он взмохнул своему приятелю в «караулке», и шлагбаум убрался. Я проехал мимо него и, выехав на частную дорогу, прибыл к пятому дому. Я вышел из машины. В бассейне переливами отражался дневной свет с химикалиями. Я взошел на крыльцо, и мне открыла дверь длинноногая блондинка с широкой приветливой улыбкой на губах. На ней был красный купальный костюм-бикини, ее маленькие цветущие груди не нуждались ни в какой искусственной поддержке. Ее бедра были узкими, как у мальчишки, но ее ноги — это было что-то.

— Привет, мистер Холман. — Она встретила меня большой дружеской улыбкой. — Я — Саманта.

— Привет, — сказал я.

— Пожалуйста, проходите. Мистер Ларсен ждет вас.

Я последовал за ней вглубь дома. Ее задница была маленькой и мускулистой, и почти совсем не подпрыгивала. Ларсен ждал меня в гостиной. Одним локтем он облокачивался на барную стойку. Складки живота еще больше свешивались на пряжку ремня, и глаза его были красными.

— Гонг пробил полдень, — прогремел его голос. — Так что, какой яд предпочитаете, Холман?

— Нет, спасибо. — Я взглянул на блондинку. — Может быть, чашечку кофе?

— Конечно, — сказала она с теплотой. — Я пойду приготовлю его для вас, мистер Холман.

Она вышла на кухню, тщательно прикрыв за собою дверь.

Ларсен пригубил из высокого шейкера то, что, как я полагал, было мартини.

— Я получил ваше сообщение, — сказал он. — Я ни черта не понял, что оно означает, поэтому подумал, что вы сами объясните мне это, когда приедете сюда.

— Я не пользуюсь популярностью в глазах Эдди Брауна, — сказал я. — Он и Олсен решили, что та девушка была слишком разговорчива со мной, поэтому они выволокли ее отсюда вчера, пока вы смотрели в другую сторону.

Он разинул свой рот, чтобы заорать, потом передумал.

— Кто вам сказал?

— Джули.

— Как она?

— Прекрасно, — сказал я. — Сейчас на пути туда, откуда приехала когда-то.

— Я рад. — Он набрал полный рот мартини и проглотил его. — Ну, а теперь что это за чушь, будто бы я собираюсь сниматься в новом фильме на студии «Стеллар»?

— Вы видели вчера Мэнни Крюгера.

— Он — сумашедший! — Ларсен недоверчиво покачал головой. — Навешал мне на уши лапши о том, что собираются ставить римейк «Горбуна», и я играю там роль, в которой когда-то снимался старик Лоутон. Я не знал, то ли это шутка, то ли он спятил по дороге ко мне.

— Предположим, что это правда? — сказал я.

— Вы что смеетесь надо мной! — загоготал он.

— Сколько вам лет, Дуэйн? — спросил я. — Около сорока пяти? Вы становитесь слишком старым для «мыльных вестернов» и, кроме того, они выходят из моды и их редко снимают сейчас. А хороший фильм вмиг вознесет вас на вершину «звездного списка».

— Но я — играющий роль старика Лоутона!?

— Ну, если вы полагаете, что не справитесь… — я скромно пожал плечами.

— Кто, черт побери, говорит, что не справлюсь! — взорвался он. — Да я снялся в куче замечательных ролей до того как попал и застрял в этой вестерновской колее. Я был занят в репертуаре на нью-йоркской сценической площадке, в гастролирующих труппах! Я могу сыграть эту роль стоя на ушах.

— Только не на пьяных ушах, милок, — сказал я.

Я выдержал ледяной взгляд его холодных голубых глаз, и глубокий шрам на его левой щеке побелел от еле сдерживаемого гнева. Затем он очень аккуратно поставил бокал на барную стойку.

— Я думаю, вы правы насчет этого, — сказал он.

— У Мэнни маниакально-депрессивный психоз, — сказал я. — Все началось с паршивой шутки, а он в нее поверил. Он верит всему, что касается студии. Я могу сделать это для вас, Дуэйн.

Блондинка вошла в комнату, неся в руках поднос.

— Ну, вот, мистер Холман, — весело сказала она. — Угощайтесь, пожалуйста. Вот сахар и сливки.

— Спасибо, — сказал я. — Это часть подготовки Эдди Брауна, или вы сами всему этому научились?

На ее лице появилось оскорбленное выражение, и она чуть ли не бегом выскочила из комнаты. У Дуэйна Ларсена был такой вид, как будто ее вовсе не существовало.

— Вы можете посодействовать мне в этом, Холман?

— Могу.

— Как?

— Вы прекращаете пить сейчас, раз и навсегда.

— Тогда я займу у вас немного кофе, — сказал он. — И?

— Вы доверитесь целиком Мэнни Крюгеру. Вы скажете ему, что он — единственный, кому вы доверяете и в кого верите. Остальные на студии пусть идут на х…, включая и всех тех, с кем у вас была предварительная договоренность. Но вы не выдадите Мэнни их имен, потому что, на ваш взгляд, это лишь расстроит его нервы и привнесет недоверия и предвзятости в его трезвый ум.

— И он этому поверит? — спросил он с подозрением.

— Я говорю вам, Мэнни поверит всему, стоит только вам слегка потешить его маниакальное эго.

— И это все?

— Нет, — сказал я. — Есть еще кое-что.

— Что же?

— Правду об Элисон Вейл и ее взаимоотношениях с другими вашими друзьями, такими как Эдди Браун, Чарли Стрэттон и Сильвия Мэдден.

— Я сказал вам правду прошлый раз, — пробормотал он.

— Теперь я вижу, — сказал я. — Пятнадцатая серия какого-нибудь паршивого телевизионного сериала, где собрались одни звезды. Когда идут титры, то имена больших звезд печатаются крупным шрифтом, и их помещается не более двух на экране. Затем идут имена заслуженных людей под заголовком: «В фильме также снимались…». И потом уже идет список, может быть, из восьми-девяти фамилий, напечатанных самым мелким шрифтом, и ваше имя, дружище, будет вскоре красоваться в самом низу этого списка. И какой-нибудь зритель из какого-нибудь Шейена, увидев это, воскликнет: «Эй! А я его помню. Он когда-то был большой звездой». Ты этого хочешь, Дуэйн?