Леди-послушница - [172]

— Бог мой, уже взошло солнце!

Артур смотрел на нее с усталой и счастливой улыбкой: она была очаровательна в потоках света, стройная и легкая, в обрамлении темной рамы дверного проема — век бы любовался. Однако граф Глочестер поднялся, заметив, что пора расходиться, а ему еще и надо постараться услать Юстаса.

Позже, гуляя в саду, Милдрэд сказала Артуру, что и впрямь вздохнет с облегчением, когда принц уедет.

— Он не станет искать вас в доме содержанки графа. И после его отъезда я отведу вас к тамплиерам, как вы и хотели.

— А потом? — повернулась Милдрэд. — Что ты будешь делать потом?

Артур пожал плечами, привычным жестом откинул волосы с глаз. Он выглядел несколько утомленным, но довольным.

— Наверное, дождусь тут Метью и Риса. Мне спокойно, лишь когда вся наша троица в сборе.

Милдрэд подняла глаза к проносившимся по небу облакам. Не сегодня завтра настанет осень — она совсем потеряла счет дням. Но уже прохладно, чувствуется, что вскоре пойдут дожди. Заканчивается самое неспокойное, но и самое счастливое лето в ее жизни. Как она будет жить дальше, вспоминая все это? И если они с Артуром расстанутся… Как долго она будет думать о нем? Мечтать о нем… как о далеком недостижимом свете, какой мелькнул в ее жизни, осветил и погас…

Но мысли самого Артура были далеко. Он говорил, что этот немногословный Глочестер, похоже, все правильно рассчитал и так допек Юстаса, что тот уберется при первой же возможности. Особенно когда, как они и условились, некий сэр де Мойон нападет на один из королевских замков, что повлечет за собой очередную вспышку военных действий. Но Милдрэд под охраной храмовников уже нечего будет опасаться, они доставят ее, куда она пожелает.

Они как раз подошли к дому, когда Артур вдруг удержал девушку и приложил палец к губам. Какие-то звуки доносились с лестничного пролета, и Милдрэд успела заметить целующуюся парочку. Плантагенет и Ависа сжимали друг друга в объятиях, слышались их гортанные стоны, бурное дыхание, шорох одежд.

Беззвучно смеясь, Артур увлек девушку в сторону.

— Не будем им мешать. Но каков наш маленький принц! Всю ночь ломал голову над картами, проявив себя не по возрасту толковым и предусмотрительным, а тут… Еще и след милого кузена Вилли не остыл, а Генрих тут же набросился на его женщину. В нем столько сил…

— Но все же он обязан тебе жизнью, Артур, — со значением сказала Милдрэд и крепко сжала руки юноши, глядя на него с неожиданно серьезным выражением. — Ты спас его, ты понравился ему…

— Он мне тоже понравился, — улыбнулся Артур.

— Не перебивай! Ты можешь хоть на миг перестать шутить? Да, я знаю, что ты бродяга, что тебе нравится такая жизнь, но, видит Бог, я бы не хотела, чтобы так было всегда. И сейчас настал момент, когда ты можешь что-то изменить в своей судьбе. Ты ведь умеешь не только играть в трубадура, служить проводником и выполнять поручения. Ты толковый и на равных общался с этими лордами, они забыли о своей гордыне и прислушивались к каждому твоему слову. И я повторю — ты нравишься Плантагенету. К тому же он сам спрашивал, чем может тебя отблагодарить, а ты отмахнулся. Ах, наш свободный беспечный Артур, которого манит простор! Очнись! Ты многого стоишь, и многие это замечают. А я… Я так хочу, чтобы ты добился чего-то, чтобы я могла глядеть на тебя не только как на случайного попутчика. И если ты попросишь Плантагенета взять тебя на службу… Он с радостью согласится! А на службе у принца крови ты сможешь однажды получить рыцарский пояс!

Милдрэд говорила запальчиво, опасаясь, что он прервет ее.

— И когда ты станешь рыцарем, то сможешь приблизиться ко мне, как ровня! Ты станешь человеком, которого с охотой примут в моем доме, и я не уроню свое достоинство, представив тебя отцу. И скажу, что ты для меня милее всех на свете! Ты понимаешь это?

Она почти тряхнула его. Возможно, она была слишком откровенна: ей следовало покраснеть и смутиться от дерзости своих слов, но она была очень бледна и опасалась лишь одного — что Артур, этот упрямый, свободный и непредсказуемый Артур, и теперь просто отмахнется. Тогда она поймет, что для него она всего лишь очередная утеха, все случившееся между ними — для него не более чем забава, и он такой, какой есть, — бродяга, который ни к чему не стремится и хочет жить сам по себе.

Но он молчал. Милдрэд не выдержала и отвернулась, закрыв лицо ладонями.

— Артур, это невыносимо! Я ведь призналась, что хочу стать твоей невестой, что ты важен для меня!..

— Кошечка моя…

— Я тебе не кошечка! — выкрикнула она, вскинув к нему горящий взгляд. — Ты не имеешь права меня так называть!.. Однако ты получишь это право, если однажды мы будем помолвлены, и я смогу доверять тебе, зная, что ты готов постараться, чтобы убрать эту пропасть между нами. Ибо лишь тогда мы сможем быть вместе. Всегда вместе, Артур!

У нее сдавило горло от подступающих слез. Милдрэд ранее и не думала, что она, лучшая невеста Англии, признанная красавица, будет умолять какого-то бродягу. А он… Того и гляди рассмеется.

Но Артур не смеялся. Наоборот, сделался очень серьезным, смотрел ей прямо в лицо, словно вбирая в себя взглядом. Ее предложение оглушило его. Но он не решался поверить — ей, насмешнице Милдрэд, высокородной кокетке, которая играла с ним, как будто их отношения ничего для нее не значили и она лишь пробовала на нем силу своего очарования, ничего не обещая и не давая. Но сейчас она не играла. Она сама — сама! — предлагала ему то, на что он даже не смел надеяться. Она дала понять, что хочет быть с ним навсегда!