Леди полуночи - [9]

– А что произошло до этого? – спросил Торн.

– Почему вы решили, что что-то произошло?

– Не похоже, что вы просто рассеянны.

Кейт медленно жевала хлеб. Возможно, Торн прав, но странно, что сказал об этом: откуда ему знать, если он всегда избегал ее?

Но поскольку поговорить ей больше было не с кем, да и причины скрывать правду тоже не было, она, проглотив последний кусочек и обхватив колени руками, решилась:

– Я отправилась навестить мою старую школьную учительницу в надежде узнать хоть что-нибудь о своем происхождении: о моих родителях, возможно – родственниках.

Она замолчала, и Торн спросил:

– Ну и как, узнали?

– Нет. По ее словам, она не стала бы мне помогать, даже если бы могла. Я была уверена, что мои родители умерли, но она дала мне понять… – Кейт быстро заморгала. – Теперь я знаю, что меня просто бросили. «Дитя порока» назвала она меня. Никому я оказалась не нужна: ни тогда, ни сейчас.

Их взгляды устремились к линии горизонта, где солнце, желтое, как яичный желток, уже касалось вершин меловых гор.

Кейт осторожно посмотрела на него.

– Вам нечего сказать?

– Ничего пригодного для ушей леди.

Она улыбнулась.

– Видите ли, я совсем не леди. Даже ничего не зная о своем происхождении, в этом я могу быть совершенно уверена.

В Спиндл-Коув она имела те же жилищные условия, что и настоящие леди, как и большинство ее близких подруг, среди которых были леди Райклиф и Минерва Хайвуд, недавно ставшая виконтессой Пейн. Большинство других просто забывали о ней, стоило им уехать из деревни. В их представлении она была не больше чем гувернантка или компаньонка. В случае крайней необходимости ее даже могли пригласить в компанию, когда кто-то не мог прийти. Иногда они писали ей. Нередко перед отъездом, если в чемоданах не оставалось места, могли отдать ей что-нибудь из своих ношеных вещей.

Кейт провела рукой по перепачканной юбке из розового муслина: испорчена безнадежно и окончательно.

У ее ног щенок сумел засунуть ушастую голову в бидончик, и теперь, довольный, вылизывал остатки молока. Закончив, он с довольным урчанием перевернулся на спинку, и Кейт принялась почесывать ему брюшко, приговаривая:

– Мы с тобой очень похожи, правда ведь? Ни тебе собственного дома. Ни знаменитой родословной. И оба ужас какие потешные.

Торн не выразил желания возразить ей, и Кейт решила, что так ей и надо: нечего нарываться на комплимент в качестве десерта.

– А вы, капрал? Где вы росли? У вас есть семья?

Он почему-то довольно долго молчал.

– Я родился в Саутуарке, недалеко от Лондона, но не был там уже почти двадцать лет.

Кейт взглядом ощупала его лицо. Несмотря на суровый вид, ему никак не дашь больше тридцати.

– Должно быть, вы покинули дом в совсем юном возрасте.

– Не в таком юном, как некоторые.

– Теперь война кончилась. Не желаете вернуться назад?

– Нет. – Их взгляды встретились на миг. – Прошлое лучше не ворошить.

Да уж, подумала Кейт, вспомнив несчастья этого дня, и принялась щекотать щенка длинной травинкой. Тот от удовольствия завилял своим тонким длинным хвостиком из стороны в сторону.

– Как вы собираетесь его назвать?

Торн пожал плечами.

– Не знаю. Меченым, наверное.

– Это ужасное имя!

– Почему? У него же есть отметина, так ведь?

– Правильно. Но именно поэтому и не нужно так его называть, – тихо проговорила Кейт и, взяв щенка на руки, погладила рыжее пятно вокруг его правого глаза. – Он должен быть уверенным в себе. У меня тоже есть отметина, но мне бы не понравилось, если бы меня так называли из-за нее.

– Разве можно себя сравнивать с собакой?

– Почему? У него тоже есть чувства.

Капрал Торн насмешливо хмыкнул.

– Это всего лишь собака.

– Назовите его Рекс, – предложила Кейт, склонив голову набок. – Или Дюк, ну или Принц, в конце концов.

Торн отвел взгляд, с трудом удержавшись от смеха:

– Сплошь королевские прозвища: Король, Герцог, Принц… Что такого вы в нем увидели?

– Да ничего. – Кейт опустила щенка на землю и стала наблюдать, как он носится по зарослям вереска. – В этом и суть. Таким образом вы уравновесите его скромное происхождение дворняги величественно звучащей кличкой. Это как я назвала бы вас, например, Очаровашкой, а вы меня – Еленой Троянской.

Нахмурившись, Торн помолчал, а потом спросил:

– А кто это – Елена Троянская?

Кейт чуть не ахнула от удивления, но вовремя сдержалась, к счастью, и напомнила себе, что капрал – низший офицерский чин, а большинство таких военных получили лишь начальное образование, поэтому объяснила:

– Елену Троянскую, царицу Древней Греции, называли еще Еленой Прекрасной за неземную красоту. Не было мужчины, который не желал бы ее, за нее вели войны.

Он помолчал какое-то время, переваривая информацию:

– Значит, Елена…

– …Троянская.

– Да, правильно, Елена Троянская… – Небольшая морщинка пролегла у него между бровями. – Где же тут ирония?

Она засмеялась.

– Разве это не очевидно? Просто посмотрите на меня.

– Я смотрю.

Силы небесные! И ведь действительно. Он смотрел на нее так же, как все всегда делал, – упорно, напряженно, со скрытой силой. Ей даже показалось, что взгляд у него какой-то… мускулистый. Это лишало ее присутствия духа.

По привычке Кейт поднесла пальцы к родимому пятну, но в последний момент откинула локоны и завела за ухо.