Леди Каладана - [59]

– Мы поделимся с вами любой дополнительной информацией, какая потребуется. Я готова продолжить разговор с теми, кто хочет сделать предложение. – Она наклонила голову – это был скорее кивок, чем поклон, и Якссон понял, что сестре не терпится закончить ритуальный танец и вернуться к по-настоящему важным делам. Возможно, к делам Союза Благородных…

Глядя на Джалму, Якссон вспомнил свой последний спор с матерью на Тупайле. Он и Малина – и, как надеялся Якссон, его брат и сестра – соглашались, что Империю Коррино надо потрясти до основания, чтобы расширить торговые рынки по всей вселенной, но имели противоречия в тактике. Сидя у смертного одра отца, Якссон остро осознал скоротечность человеческой жизни, но он не собирался прожить ее бесцельно, вот и решил совершить поступок – необходимый для всех. Якссон Ару предпочитал нетерпение и надеялся, что сестра думала так же, как он.

Теперь следовало поговорить с ней наедине.

Сестра обернулась и в первый раз посмотрела ему в глаза. Он встретил ее взгляд и понял, что она увидела.

Она наморщила лоб, словно вспоминая имя. Якссон, не теряя зрительного контакта, медленно направился к ней, как змея, парализующая кролика взглядом. Но для Джалмы он не являлся хищником, они были равны.

– Ваше лицо кажется мне до странности знакомым. Мы знаем друг друга?

Якссон продолжал сверлить ее взглядом.

– Да, и очень хорошо.

Он умолк, не вдаваясь в детали.

Взгляд Джалмы посветлел, и Якссон подумал, что сейчас она его узнает. Прежде чем сестра успела заговорить, он сказал:

– Я бы предпочел поговорить с вами наедине, леди Джалма. Я могу поделиться с вами множеством идей. Вам хватит смелости?

– Идите за мной в дом. – Она пружинисто повернулась на каблуках. – Господин Орни, сейчас я буду занята.

Мажордом застыл на месте.

– Кто этот человек, миледи?

– Сейчас я это узнаю.

Якссон последовал за Джалмой, а остальные члены группы провожали их взглядами, недоумевая, почему одному из них оказана особая честь. Шагая с сердитой решимостью – возможно, являющейся для нее нормой, Джалма вошла в дом и повела Якссона по обшитому деревянными панелями коридору в свой личный кабинет. В коридоре пахло хедерным деревом. Сестра не проронила ни слова до тех пор, пока, войдя вместе с братом в кабинет, не закрыла дверь.

В камине горел огонь, источая аромат того же дерева, запах дыма действовал усыпляюще, отвлекал и баюкал. Заперев дверь, Якссон открыл окно, впустив в кабинет свежий воздух.

– Я предпочитаю мыслить ясно.

Джалма уперла руки в бока, всей позой выражая требовательный вопрос.

– Вы напоминаете моего отца – голосом, манерами… Что за игру вы ведете, как ваше имя?

Он помолчал мгновение, потом сказал:

– Могла бы и узнать собственного брата.

Она отреагировала скорее с любопытством, нежели с тревогой и подошла к нему.

– Якссон… Что это – пересадка кожи? Выглядит изумительно. – Настроение ее разительно изменилось. – Почему ты вообразил, что можешь явиться сюда и подвергать меня смертельной опасности, хоть ты и отлично замаскировался?

– Мне захотелось повидаться с сестрой. Тлейлаксу сделали меня неузнаваемыми для любого генетического исследования и для любого биометрического прибора. Мое пребывание здесь абсолютно безопасно.

Джалма резко взмахнула рукой.

– Рядом с тобой никто не может чувствовать себя в безопасности! Все эти невинные жертвы Оторио! Мы не поддерживаем того, что ты сделал…

Якссон рассмеялся.

– Говоришь, невинные, сестра? Ну, тебе виднее. Я же думаю, что все они лизоблюды и подхалимы, со всех ног бросившиеся на праздник Коррино, хотя, если одной из жертв стал твой муж, то я готов принести извинения.

– Если? – переспросила Джалма.

Якссон внимательно следил за ее лицом.

– Я просмотрел все записи, но кажется, никто не видел там твоего старого дурака. Он, конечно, мог умереть где угодно, просто руины Оторио послужили прекрасным прикрытием для его смерти.

– Никто не может сказать, что он умер не на Оторио, – с напускной невинностью произнесла Джалма, но выражение ее лица стало обыденным. – Моего старого мужа требовалось устранить, и твои действия предоставили возможность очистить дерево от гнили, отрубить сухие ветки Ландсраада. Даже наша мать признает пользу, которую принесли твои действия. Она особо говорила об этом.

Якссон коротко рассмеялся.

– Но она отреклась от меня в слезной речи на том заседании Ландсраада!

– А чего ты еще ждал? Как ур-директор КАНИКТ, она точно знает, что надо говорить и делать, но не воображай, что ее речи в точности отражают ее сокровенные мысли.

Якссон оперся на украшенный резными узорами стол и продолжал внимательно смотреть в лицо сестры. Она же мерила шагами пол перед камином; смущенная, но тем не менее радующаяся брату.

– Джалма, – сказал он, – мы все устали медленно и постепенно подтачивать влияние Дома Коррино. И я решил применить топор. Другие члены Союза Благородных так же нетерпеливо, как и я, ожидают результата. Наша мать удивится, если узнает, сколько людей поддержали мои энергичные действия.

– Они никогда не признаются ни публично, ни нашей матери.

– Да, они не скажут, но до поры, до времени. Однако достаточно еще нескольких ударов топором, чтобы свалить гигантское дерево династии Коррино. – Он заговорил мягче. – Мне бы хотелось знать, что ты поддерживаешь меня.