Леди и смерть - [2]

Мисс Холтон, ее дядя и опекун доктор Вуд и жених Генри Говард отправились к родителям Генри, познакомиться с будущими родственниками. Настроение молодых людей было испорчено, так как лорд Мортем не выбрал другого дня для осуществления своего бесчеловечного замысла, чем утро их помолвки. Сьюзен и Генри надеялись, что их супружеская жизнь все же не будет омрачена этим дурным предзнаменованием, и друзья старались укрепить их в этом. Особенно Эмили, немало поспособствовавшая их соединению, – ведь Сьюзен была ее близкой подругой, а милый, застенчивый Генри – кузеном ее супруга, лорда Гренвилла.

Ну а других своих подруг, миссис Пейтон и мисс Соммерсвиль, Эмили пригласила провести несколько недель в Уэймуте с ней, ее супругом и маленьким Лоренсом, сыном лорда Гренвилла от первого брака с Луизой, старшей сестрой Эмили.

После смерти Луизы лорд Гренвилл не мог найти себе утешения и не помышлял о новой привязанности, но его решительная бабушка сумела убедить молодого вдовца как в необходимости найти новую мать для своего сына и хозяйку великолепного Гренвилл-парка, так и в том, что на эту роль лучше всего подойдет сестра покойной Луизы, готовая все время проводить с осиротевшим племянником. Малыш Лори, и правда, обожал тетушку Эмили. Она же с пятнадцати лет была влюблена в лорда Гренвилла, о чем Уильям не подозревал до сих пор. Со своей больной ногой Эмили почти не имела шансов на замужество, и брак с лордом Гренвиллом ее семья сочла благом, с какой стороны на него ни посмотри. Вот так и получилось, что нынешняя леди Гренвилл словно бы получила в наследство жизнь своей сестры – ее мужа, сына и трех близких подруг. Все три леди очень скоро полюбили Эмили, чему немало способствовали ее доброта и жизнерадостность, за которой ей удавалось скрывать все свои многочисленные печали.

Известие о том, что лорд Мортем не нашел в себе сил перенести ожидающего его наказания и покончил с собой в тюрьме, пришло с письмом бабушки лорда Гренвилла, старой леди Пламсбери. Эмили и ее подруги всплакнули над судьбой назадачливого молодого человека, в одночасье потерявшего все, к чему он так стремился, из-за однажды проявленной слабости, но более всего они жалели мать лорда Мортема, некогда надменную, а теперь сломленную несчастьем леди.

Спустя два месяца разнообразные мелкие события немного сгладили гнетущие впечатления, но вовсе забыть о случившемся нечего было и надеяться. Сьюзен слегка взмахнула рукой, словно желая отогнать тягостные воспоминания.

– Миссис Говард так много говорила о том, что случилось с нами! Слушать это было совершенно невыносимо. К радости моей и Генри, дядюшка не выдержал и через несколько дней после нашего приезда запретил ей упоминать об убийстве Энн, сославшись на то, что подобные разговоры вредят нашему здоровью.

– И она послушалась, чем удивила даже своего мужа, – фыркнула Дафна, знавшая о событиях в доме Говардов из частых писем Сьюзен.

– А мне до сих пор снятся кошмары, – пожаловалась мисс Холтон. – Как будто моя Минни и бедная Энн приходят в столовую, где мы сидим за завтраком, и обе говорят, что лорд Мортем приехал просить моей руки!

– О, это в самом деле жутко! – по личику Дафны было понятно, что она воочию представила сон своей подруги. – Он ведь почти ухаживал за тобой, а сам в это время…

– Довольно, я полагаю, – леди Гренвилл решила пресечь мрачные разговоры, и на этот раз подруги послушались ее.

Все они прекрасно сознавали, что свет падок до сплетен и пересудов, но, подобно ребенку, назавтра забывает о вчерашнем развлечении, стоит только поманить его новой игрушкой.

Из последнего письма леди Пламсбери следовало, что именно так все и происходило. Горькая судьба лорда Мортема была почти позабыта, и те из соседей, кто успел вернуться к началу сезона охоты, пылко обсуждают напасти, постигшие другое семейство.

Впрочем, об этом Эмили тоже не хотелось говорить теперь, когда она наконец-то оказалась в своей уютной комнате, за привычным чайным столом, в окружении дорогих подруг. Но Дафна, наиболее любопытная из них, тормошила Сьюзен, которая уже три недели, как рассталась с Говардами и была осведомлена обо всем происходящем в Торнвуде и на тридцать миль вокруг.

– Так что там случилось с невестой Рис-Джонса? Миссис Блэквелл в своем письме расписывала всяческие ужасы, но нам всем известна склонность этой дамы к преувеличениям.

Сьюзен, надеявшаяся после слов Эмили на обсуждение своего будущего венчания, недовольно поморщилась, но все же ответила.

– Я писала вам, что Филипп Рис-Джонс заключил помолвку с Кэролайн Гринлоу еще в первые дни сентября. Она собиралась погостить у своей подруги в Лондоне, а к началу охоты приехать вместе с родителями в поместье Рис-Джонсов. Тогда мы все смогли бы поздравить влюбленных…

Мисс Холтон сделала паузу, и Эмили ободряюще погладила ее по руке, давая понять, что не позволит подругам забыть о том, что волновало Сьюзен намного больше чужих несчастий.

– Не прошло и месяца с того дня, когда Рис-Джонс сделал мисс Гринлоу предложение, как ее убили прямо на улице, в двух шагах от кондитерской, где она перед этим пила чай с подругой!