Леди и разбойник - [84]

Очень громким голосом, в котором ясно звучало злорадство, Рудольф произнес:

— Могу я просить внимания вашего величества?

Король предостерегающе поднял руку.

— Подождите, мистер Вайн. Сначала нам нужно заняться другими делами.

С этими словами он повернулся к толпе ожидавших его. придворных.

— Джентльмены, я имею огромное удовольствие представить вам человека, которого давно желал встретить и чье длительное отсутствие при нашем дворе было весьма прискорбным, — объявил он. — Я говорю о мистере Лусиусе Вайне, который спас мне жизнь во время битвы при Вустере и который наконец вернулся в наш круг. Полагаю, что он отсутствовал настолько долго, что не мог знать о том, что теперь является маркизом Стейверли и имеет право на поместья, которые были конфискованы нашими врагами, но теперь будут возвращены ему. Джентльмены, и в особенности вы, сэр Филипп Гейдж, позвольте представить маркиза и маркизу Стейверли?

У сэра Филиппа Гейджа глаза готовы были вылезти на лоб, однако он низко поклонился вместе с остальными придворными. Тея машинально присела, едва понимая, что происходит.

Она заметила, что король явно забавляется, наблюдая за ними всеми. Лусиус собрался было что-то сказать, но Карл опять поднял руку, требуя тишины, и повернулся к разбойникам. Приблизившись к ним, он указал на их маски и повелительно проговорил:

— Снимите с себя эти штуки.

Они выполнили его приказ, и четыре пары глаз, встревоженных и умоляющих, устремились на короля, верность которому они сохраняли даже тогда, когда считались преступниками. Карл всмотрелся в их лица, а потом с улыбкой, притаившейся в уголках его губ, сказал:

— Сэру Филиппу Гейджу нужные такие люди, как вы, для поддержания порядка и законности в Лондоне и его окрестностях. А еще мне нужны новобранцы в личный королевский полк. Вы готовы служить мне?

Все изумленно ахнули. А потом все четверо разбойников упали на колени перед королем, и Джек ответил за всех голосом, который дрожал от переполнявших его чувств:

— Мы все готовы умереть за ваше величество!

— Я бы предпочел, чтобы вы жили для того, чтобы служить мне, — отозвался король. — Извольте все явиться к капитану гвардии в Уайтхолле.

— Ваше величество, я протестую!

Эти слова произнес Рудольф. Голос его был резок и полон нескрываемой ярости. Король характерным жестом потер подбородок.

— А, мистер Рудольф Вайн! — задумчиво произнес он. — Я про вас не забыл. По правде говоря, в последнее время мне пришлось немало про вас услышать.

Сделав небольшую паузу. Карл добавил — неожиданно равнодушно, словно ему вдруг все надоело и захотелось поскорее ехать дальше:

— Думаю, Англия — неподходящее место для вас, мистер Вайн. Насколько я понимаю, вы много лет провели на материке. Я посоветовал бы вам вернуться туда. Возможно, ваши своеобразные таланты смогут найти там более удачное применение, нежели здесь.

Рудольфа отправляли в изгнание, он это понял, попытался было что-то сказать, но король, не дожидаясь его ответа, не взглянув ни на стоявших на коленях разбойников, ни на Тею с Лусиусом, ушел с церковного двора и вскочил на коня, который стоял наготове за оградой. Среди придворных началась суета: все спешили сесть на лошадей, чтобы следовать за королем. И не успела Тея опомниться, как яркая, блистающая драгоценностями и золотым шитьем кавалькада унеслась прочь по дороге, подняв тучи пыли, которая скрыла их из виду так, словно они исчезли в утреннем тумане.

Тея несколько минут молча стояла и смотрела им вслед.

Далеко не сразу она заметила, что Лусиус за ней наблюдает.

Возможно, он подал знак, а возможно, разбойники и так догадались, чего он хочет, только все четверо повернулись и пошли к лошадям, которых оставили в тени деревьев на краю леса. Рудольфа, несмотря на его протесты, они увели с собой.

В считанные секунды они все скрылись из виду. И тогда наконец Тея повернулась к своему мужу.

Выражение его лица ответило ей на все, что она могла спросить. Это была правда! Это не было сном! Это случилось на самом деле. Лусиус свободен, свободен любить ее! Они смогут жить в Стейверли и растить своих детей под сенью старинного дома, который стойко и верно перенес все трудности.

Лусиус свободен!

Tee казалось, что весь мир поет от радости, а солнечный свет стал таким золотым, что слепил глаза своим блеском. Она повернулась к Лусиусу с тихим невнятным возгласом и уткнулась лицом в мягкий бархат его камзола.

Мгновение он молча обнимал ее, а потом очень бережно заставил поднять голову, чтобы заглянуть в светящееся счастьем личико и в глаза, которые лучились такой любовью, что все ее существо трепетало от этого дивного чувства.

— Моя дорогая, моя прелестная, моя любимая, это — начало! — проговорил он и привлек ее еще ближе, так что их губы встретились, и она снова смогла ощутить его чудесный, волнующий поцелуй.