Леди и одинокий стрелок - [102]

Амалия улыбнулась.

– А теперь, джентльмены, мы будем ждать.

– Значит, все-таки это Донованы, – сказал полковник скорее утвердительно, чем вопросительно.

После ухода братьев Донованов дом Ричардсонов превратился в маленький укрепленный лагерь. Ворота были заперты, всем слугам было роздано оружие с наказом стрелять, как только они заметят что-то подозрительное. Все остальные, кто оставался в доме, тоже вооружились. Амалия приказала потушить свет, чтобы снаружи казалось, будто обитатели ранчо мирно спят, но на самом деле в темноте у каждого из окон притаилось по стрелку с ружьем. Причем многие для верности запаслись также и револьверами. Сама Амалия и полковник оказались в одной комнате, а в соседней, дрожа от волнения, притаилась храбрая миссис Хэрмони, которая наотрез отказалась покинуть своих друзей и удалиться в более безопасное место. Арабелла не делала громких заявлений, а лишь взяла «винчестер» и попросила указать ей ее позицию. У этой красивой девушки оказался очень решительный дух.

– Донованы, – продолжал полковник, сидя в нескольких метрах от Амалии и напряженно вглядываясь во тьму, – заварили всю эту кашу. Они увидели вчера тот обрывок письма, на котором нацарапан план, и решили завладеть им. Да, все сходится. Чтобы никто из нас не вздумал делать глупостей, они напросились нам в помощники, ведь им надо было проследить, чтобы все прошло гладко. Верно?

– Может быть, – уклончиво отозвалась Амалия.

Полковник внимательно посмотрел на нее.

– Вы же не хотите сказать, что поверили всей той чепухе, которую они тут плели? О безопасности мисс Хэрмони и прочая…

– Ну, – сказала Амалия, – вообще-то…

Но докончить фразу ей не удалось. Ночь расколол дружный вопль, пуля влетела в окно, за которым притаилась Амалия, и разбила стекло в раме. Тотчас же дом принялись обстреливать со всех сторон. Однако осажденные, которых Амалия заранее предупредила о возможности такого поворота событий, не мешкая открыли встречный огонь. Ворота распахнулись, несколько всадников на взмыленных конях ворвались во двор, но, прежде чем они успели достичь дома, их всех перестреляли. То тут, то там мелькали вспышки выстрелов. Во дворе валялись убитые и жалобно кричавшие раненые. Им на выручку спешили их товарищи, но до сих пор никому не удалось приблизиться к дому целым и невредимым. Дико ржали лошади, совсем обезумевшие от запаха пороха и вспышек и грохота выстрелов. Амалия стреляла без передышки, мисс Арабелла тоже оказалась превосходным стрелком, но самое удивительное, что ее мать с плотно сжатыми губами совершенно не давала промахов. Стоило ей нажать на спуск, как кто-то из врагов падал, сраженный насмерть.

– Однако! – вскричал полковник, перезаряжая ружье. – Да их там что, целый полк, что ли? – Он охнул и уставился в окно. – Боже мой! Да это же шериф Гамильтон! А там, под дубом, судья Рафферти! Вот сволочи!

– Вперед, ребята! – орал шериф, перекрывая шум битвы. – Покажите им, кто мы такие!

– И Донованы здесь! – крикнул полковник. – Вот видите, я был прав! – Он прицелился и едва не разнес голову Расселу Доновану, но тот наклонился в седле, и пуля убила его помощника.

Амалия видела, как Джек Донован подъехал к шерифу и что-то прокричал ему, указывая на дом.

– Э нет, брат, шалишь! – проворчал полковник. – С таким генералом, как у нас, – он весело подмигнул Амалии, – ты к нам не подберешься!

Шериф кивнул, обернулся к своим людям и отдал короткое распоряжение. Тотчас же в ночи зажглось несколько факелов.

– Ха! – фыркнул дядя Чарли. – Ребята захотели стать мишенями, что ли?

– Они хотят поджечь дом, – сказала Амалия, сильно побледнев.

– Ни черта у них не выйдет, – отозвался старый вояка. – Он каменный.

– А крыша? А конюшни?

– Черт побери! – воскликнул полковник. Следующим выстрелом он уложил лошадь младшего Донована, но остальные всадники с факелами уже неслись к конюшням, которые все были построены из дерева, и потому огонь в них мог заняться за считаные секунды.

Из дома грянуло несколько выстрелов, но двое или трое всадников все же достигли конюшен и зашвырнули факелы в сено и на стропила. Амалия стреляла, пока у нее не заклинило патрон в винтовке. Тогда она вскочила на ноги и выхватила револьверы.

– Что вы делаете? – прокричал полковник.

– Лошади погибнут! Надо спасать лошадей!

– Да черт с ними, с лошадьми! – воскликнул дядюшка Чарли. – Они же убьют вас, если высунетесь!

– Не убьют! – отмахнулась Амалия и бросилась бежать к выходу.

– А, черт меня дери! – вскрикнул в ажиотаже полковник и, выстрелив в сторону судьи Рафферти, который явно трусил и старался держаться в стороне от схватки, бросился за Амалией.

Когда они выбежали во двор, конюшни уже горели. На их крыше танцевали острые языки огня, внутри же бились и ржали обезумевшие от страха лошади.

– Стой! – кричал полковник Амалии. – Куда ты, идиотка! Лошади вырвутся и затопчут тебя! Стой!

Но Амалия не слышала его. Проклиная себя за непредусмотрительность, она стащила с двери тяжелый засов и едва успела отскочить в сторону, как из конюшни вырвалась кипенно-белая лошадь с пылающей гривой. За ней ринулись и другие животные, но Амалия не видела вокруг ничего, кроме этой несчастной белой лошади, из глаз которой катились слезы. Девушка бросилась за ней, сорвала с себя шаль и набросила ее животному на шею, чтобы загасить огонь.