Леди и лев - [8]

Молодая жена Фэрчайлда была права: манеры ее мужа были грубыми, можно даже сказать, жестокими. В Нижнем Египте есть немало специалистов, которые заслуживают большего доверия и имеют лучшую квалификацию чем Дилан Пирс. Тогда почему отказ такого мошенника, как он, настолько взбесил Йена Фэрчайлда?

– Надеюсь, он не выплеснет на нее свою злобу, – пробормотал он.

– О чем ты, дорогой? – Его спутница оперлась на поручни и с милой улыбкой устремила на него свой взгляд.

Мадемуазель Ева была не только обладательницей обворожительной или профессиональной улыбки, но считалась и неплохой актрисой. Конечно, она играла лишь во французских колониях, но Дилан не сомневался, что и в Париже не много наберется столь искусных актрис. И уж наверняка мало кто может тягаться с Евой в очаровании.

– Я как раз раздумывал над тем, простил ли уже мистер Фэрчайлд свою жену.

Ева изобразила на лице недовольную гримасу.

– Пожалуйста, давай не будем снова говорить об этой англичанке.

Дилан почти не слышал, что говорит Ева.

– Мне следовало бы остаться там до тех пор, пока она не придет в себя. У нее, наверное, было жуткое похмелье. И в таком состоянии ей пришлось объясняться с мужем, который готов был ее задушить. Судя по всему, он не считает, что подвыпившая жена – уморительное зрелище.

– О, англичане очень холодно относятся к своим женам. Так что неудивительно, что эта глупая леди пристрастилась к бутылке.

Дилан допил свой напиток.

– Если верить миссис Фэрчайлд, то она напилась впервые в жизни, была вынуждена это сделать из-за меня и из-за своего мужа.

– Что касается меня, то ради тебя я выпью с удовольствием. – Ева направилась к нему. Ее юбка была похожа на облачко небесно-голубого шифона. – Дорогой…

Дилан протянул руку и посадил ее к себе на колени. Почему у него пусто в душе? Почему даже сейчас он беспокоится о той женщине? В конце концов этот Фэрчайлд возьмет в охапку женушку и вернется в свою Англию. И он больше никогда ее не увидит. А у него впереди две недели плавания вверх по Нилу, и он собирается насладиться этим полностью. Ему составляет компанию прелестная женщина, которая всего лишь требует, чтобы он думал только о ней. И так будет по крайней мере до тех пор, пока она не положит глаз на какого-нибудь очередного красавчика, которого может встретить во время гастролей.

Но даже играя золотисто-каштановыми кудрями роскошной француженки, он не мог забыть волосы цвета белого золота Шарлотты Фэрчайлд. И ее широко раскрытые серые глаза, которые скрывали столько тайн, сколько скрывали глаза сфинкса.

Ева устроила свою головку у него на груди и подчеркнуто вздохнула.

– Мне надо было остаться в лагере еще ненадолго, – произнес Дилан спустя мгновение. – Дождаться по крайней мере, пока миссис Фэрчайлд проснется.

– Хватит об этой пьяной англичанке! – В нежном голоске Евы слышалось раздражение.

– Он был в таком жутком настроении. Может, он даже побил ее после моего отъезда…

Ева оттолкнула его от себя.

– Ну и что из того, если бы и побил?

– Мужчина, который способен ударить женщину, – это не мужчина. Не представляю, как можно до этого опуститься. – Дилан покачал головой. – Хотя она кажется достаточно самоуверенной, чтобы принять вызов свирепого алжирского пирата. И выйти победительницей в схватке.

– О Господи! Можно подумать, что эта англичанка – ваша повелительница! – Хорошенькие глазки Евы превратились в узкие щелочки. – Вам надо было отправиться в круиз по Нилу с ней, а не со мной!

«Может быть, так и надо было сделать», – подумал он. Шарлотта Фэрчайлд не была похожа на других женщин, которые встречались в его жизни. Наверное, она не легла бы с ним в постель с такой же готовностью, как эта мадемуазель. Но Дилан догадывался, что каждое мгновение в ее обществе было бы непредсказуемым и восхитительным. Впервые за много лет женщина разбудила в нем интерес, а не просто плотское желание.

– Ева, вы же знаете, я вас обожаю. – Он погладил ее плечи.

Она оттолкнула его и встала:

– Вы играете со мной. И не слишком талантливо. Прежде чем он успел ее остановить, Ева засеменила по палубе, толкнув по пути стюарда, который выронил поднос с фруктами. Дилан услышал, как хлопнула дверь ее каюты. Этот звук разбудил зеленую ящерицу, дремавшую под одним из кресел.

Сначала он хотел было пойти за ней, сказать ей несколько милых лживых утешений. Но вместо этого подошел к поручням и уставился невидящим взором на роскошные берега, мимо которых проплывало их суденышко. Стая фламинго внезапно поднялась из-за борта, распластанные крылья птиц промелькнули всего в нескольких футах от его лица. Но он ничего этого не замечал.

Ничто, казалось, не интересовало его в последнее время. Ни французская актриса, ни ирландское виски, ни даже возможность поохотиться на носорогов в дебрях Абиссинии. Ему исполнился тридцать один год, совсем немного, но он успел почувствовать пресыщение и утомление от жизни.

Но он боялся, что уже перешагнул тот возраст, когда жизнь можно заполнять одной лишь игрой. Он играл с женщинами, играл роль ученого. Но никогда не пытался стать настоящим ученым. Наверное, ему все слишком легко давалось. Способность к языкам у него была от рождения. В Египте обнаружилось его сверхъестественное умение точно определять, где именно под слоем песка лежит древняя гробница. И конечно, он умел очаровывать даже самых блестящих и порядочных женщин.