Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь - [56]
Это все ерунда, без таких мелочей можно либо обойтись, либо купить в том же Портсмуте, но Нельсону явно доставляло удовольствие выговаривать, укорять за ее невнимательность, бестолковость, неумение справиться с самыми обычными делами… Это не так, Фанни хорошая хозяйка и толковая жена, а что боялась ухаживать за его культей, так это не из брезгливости, а от опасений своими неловкими движениями причинить ему боль или навредить, ведь даже не все врачи соглашались перевязывать культю правой руки Нельсона.
Горацио был очень нежен и заботлив, пока находился рядом, почему же он превращался в раздраженного ворчуна, как только отдалялся от жены?
В этот раз Фанни казалось, что удаляется навсегда. Женское сердце — вещун, она боялась не сражений и штормов, не ранений или увечий (куда уж больше!), боялась именно этой отдаленности, словно вот-вот потеряет мужа навсегда.
Она не знала, что это уже случилось — Нельсон уже встретил леди Гамильтон! Нет, вообще-то впервые он встретил леди еще пять лет назад, но тогда они лишь обменялись комплиментами. А теперь случилось, и эти двое уже не могли жить друг без друга. Но если лорд Гамильтон пестовал отношения своей жены и адмирала (хотя со стороны казалось — просто попустительствует), то Фанни Нельсон вовсе не желала чувствовать себя соломенной вдовой или обманутой женой.
Она почувствовала, как резко изменился тон писем Горацио. Раньше тот просто ворчал, а если и сообщал о семействе Гамильтонов, то почти вскользь, теперь же описывал каждое хвалебное слово, произнесенное в его честь, каждую фразу, сказанную леди Гамильтон. Можно писать левой рукой, если правая отсутствует, вообще просто рисовать кружочки или вести на бумаге прямую линию, можно каллиграфическим почерком вывести витиеватые фразы с множеством комплиментов, но сердце всегда увидит не то, что написано (или не написано), а то, что хотели написать (или, наоборот, хотели скрыть). Сердце, оно самое зрячее.
У мужа Фанни Нельсон не было правого глаза, но у нее самой было сердце, она увидела, что Горацио влюблен.
«Когда ты вернешься? Почему ты не возвращаешься? Так ли нужен ремонт кораблей, может, лучше было бы это сделать в Англии?»
Он отвечал ей совсем о другом:
«Нас так приветствовали в Неаполе! В мою честь устроили такой пышный праздник! В Неаполе принимают лучше, чем в Англии…»
Фанни стало страшно, она уже поняла, что потеряла Горацио, но не потому, что леди Гамильтон на деньги своего супруга может устраивать пышные праздники в честь Нельсона, а просто потому, что она есть.
А потом пришло покаянное письмо от сына, в котором Джошуа рассказал о скандале, который учинил отчиму, Самое ужасное — даже Джошуа не винил Нельсона, он винил себя за эту сцену.
Фанни спросила у сына:
«Она красивая? Говорят, что эта женщина божественно хороша…»
Сын ответил (и Фанни поняла, что он не лжет):
«Нет, была когда-то красива. Таковым осталось лицо и глаза. Но теперь леди Гамильтон толста, как пивная бочка, хотя и очень подвижна, она рослая, выше Нельсона на полголовы, громогласная и грубая. Похожа скорее на торговку на рынке, чем на леди».
«Нет, нет! Нельсон не мог влюбиться в такую! — убеждала себя Фанни. — Мальчик придумывает, чтобы матери не было так больно».
Но те, кто видел леди Гамильтон в последние годы, подтверждали: да, она неимоверно растолстела, стройная лань превратилась в корову. И божественный голос стал слишком грубым, чтобы быть приятным, он не низкий, напротив, не умея справиться с высокой нотой, леди все чаще пищит или дает петуха. Но смеяться над этим или делать замечания — упаси боже! Лорд Гамильтон обожает свою супругу по-прежнему.
А потом и вовсе пришло письмо от леди Гамильтон! Одно, второе…
Получив первое, миссис Нельсон не сразу поняла, что это, решила, что чей-то глупый розыгрыш. Ей и в голову не могло прийти, что леди может писать вот так — неимоверно безграмотно. Было бы понятно, если бы итальянка или австрийка писала по-английски, но ведь Эмма Гамильтон англичанка! Фанни помнила рассказы о том, кем леди Гамильтон была до того, как стать леди.
Однако после превращения девушки из заведения мисс Келли в леди Гамильтон прошло немало времени, что же, английский посол не мог за это время научить свою супругу хотя бы писать без ошибок? Удивительно, но переписывавшийся с Эммой Нельсон ни разу не упоминал о ее безграмотности.
«Ани глупцы далжны были дать адмералу виконта а дали только барона!».
Разобрать мешанину слов оказалось очень трудно, Фанни взмокла, пока смогла это сделать.
— Надеюсь, она разговаривает лучше?
Миссис Нельсон вдруг почувствовала невыразимую обиду, хотелось стонать:
— Почему, ну почему она?!
По всеобщим отзывам давно не красавица, толстая, громкоголосая, вернувшаяся к манерам простолюдинки, да еще и столь безграмотная!
