Лэд - [80]

Тем не менее Лэд был, что называется, крепким стариком. Он не утратил ни капли своего боевого духа и почти сверхъестественного интеллекта. Если не считать засеребрившегося носа — а это первый внешний признак старения у собаки, — его морда и голова оставались классически юными, как раньше. Такими же были и его абсурдно маленькие передние лапы — единственная его слабость, предмет бесконечного тщеславия: на них он тратил по нескольку часов в день, вылизывая до белоснежной чистоты.

Когда Хозяйка или Хозяин возвращались после даже непродолжительного отсутствия, он по-прежнему выскакивал из дому с безудержно громким лаем, который приберегал в качестве приветствия только для двух своих божеств. Он по-прежнему восторженно подпрыгивал при первом же намеке одного из них на веселую возню. Но любая физическая нагрузка была для него… нагрузкой. И все это видели, несмотря на доблестные усилия Лэда вести себя как в молодости.

Он перестал водить остальных собак в стремительные вылазки в лес за зайцами. Поскольку Лэд больше не в силах был равняться с другими сородичами в скорости, он предоставлял им отправляться на эти утомительные экскурсии без него, а сам удовольствовался редкими степенными прогулками в одиночестве по тем местам, где когда-то несся первым, и лениво перебирал лапами с благодушным достоинством какого-нибудь пухлого, краснощекого, пожилого сквайра, обходящего свои владения.

За тринадцать лет правления Лэда в Усадьбе сменилось много собак — всех сортов и видов, включая его боготворимую подругу-колли, грациозную золотисто-белую Леди. Но к этому времени помимо Лэда в Усадьбе проживало всего три пса.

Одним из них был Волчок, единственный выживший сын Лэда и Леди: поджарый, сильный молодой колли, которому досталась часть ума его отца и часть обаятельного изящества матери. Он был идеальным партнером для собачьих игр. Между Лэдом и Волчком всегда существовала теплая привязанность. Лэд сам воспитывал своего сына и обучил его всему, что знал. Из всех собак только с Волчком Лэд иногда позволял себе отбросить неприступную чинность.

Вторым был Брюс (тот самый Ювелир из «Солнечного берега»), коричнево-рыжий, как и сам Лэд, потомок одиннадцати чемпионов международного класса и обладатель множества лент и кубков. Брюс был и оставался безупречным псом во всем, что касалось физического совершенства, послушания и сообразительности.

Третьим был Рекс — гигант, урод, странно неуместный в группе породистых собак. По отцовской линии Рекс был чистым колли, а по материнской — чистым бультерьером. Это было случайное слияние двух пород, которые не могут слиться. Внешне он более всего напоминал немецкого дога желтоватого окраса: короткошерстный, на целых два дюйма выше и на десять фунтов тяжелее Лэда, с мускулистыми челюстями убийцы.

В радиусе двух миль не было такой собаки, которую бы Рекс не одолел бы в драке. Наследственные качества бультерьеров, так неохотно смешивающиеся с кровью колли, делали их обладателя устрашающим бойцом. Он был быстр, как олень, и силен, как ягуар.

При этом Рекс был славным и привязчивым питомцем. Он был рабски предан Хозяину и горько ревновал его к Лэду. В свои пять лет Рекс находился в самом расцвете сил и, подобно остальным собакам, всегда воспринимал лидерство Лэда как данность.

Минувший март был месяцем бесконечных снегопадов. В лесах вокруг Усадьбы слой легкого пушистого снега достиг шестнадцати дюймов. В снежное, ветреное, промозглое воскресенье — в один из тех дней, которые никому не нравятся, — Рекс и Волчок решили поохотиться на зайцев.

Брюс к охоте не присоединился. В столь скверную погоду он не пошел барахтаться в снежных дюнах в поисках добычи, которая таких усилий не стоила, а разумно остался спать перед камином в гостиной. Волчок тоже чувствовал себя распрекрасно на старом меховом коврике у ног Хозяйки.

Но Рексу, который в последние дни стал каким-то беспокойным, наскучил послеобеденный отдых под крышей. Хозяйка читала; Хозяин спал. Не было никаких признаков того, что один из них соберется на прогулку или как-то иначе развлечет своих четвероногих друзей. А зимний лес манил. Могучему псу-полукровке снег едва ли станет помехой во время охоты, тогда как теплое дрожащее тельце свежепойманного зайца является огромным соблазном.

Рекс поднялся, прошлепал через гостиную к Брюсу и коснулся его носа. Дремлющий колли и ухом не повел. Тогда Рекс направился туда, где лежал Волчок. Носы двух собак соприкоснулись.

Нет, это не история Маугли, а рассказ о реальных событиях. Я не делаю вид, будто мне доподлинно известно, есть у собак их собственный язык или нет. (Лично мне кажется, что есть, и при этом весьма сложный. Но доказательствами я не располагаю.) Однако никто из собаковедов не станет отрицать, что две собаки сообщают друг другу о своих желаниях при помощи (или во время) соприкосновения носами.

Итак, Волчок понял приглашение Рекса поучаствовать в охоте. Волчку еще не было четырех лет — в этом возрасте азарт все еще перевешивает ленивое стремление к комфорту. К тому же Волчок восхищался Рексом и подражал ему примерно так же, как самый маленький мальчуган в классе подражает главному школьному забияке.