Лёд - [11]

Пилот пару раз всхлипнул и затих, обмяк. Молдер, сунув банку в руки Мэрфи, побежал в дальний угол Центрального отсека. Сел на стул, включил рацию.

— Говорит станция «Ледовая кора», группа, расследующая гибель экспедиции, — произнес он в микрофон. — Аэродром Дулиттл, отвечайте.

— Вас слушаем, — отозвался под треск помех женский голос.

— Говорит агент Молдер. У нас экстренная ситуация. Биологическая опасность. Требуем самолет с отсеком для карантина. Аэропорт Дулиттл, отвечайте.

— Вас слышим. У нас здесь серьезные погодные изменения, буря. Самолет не сможет вылететь еще день. Может быть, военная база в Коцебу предоставит вам самолет. Советую немедленно эвакуироваться. Арктический шторм движется в вашем направлении.

«Замечательно!» — подумал Призрак, проведя ладонью по лицу.

— Вы же говорили, что нам ничего не грозит в течение трех дней, погода будет хорошей, — устало сказал он.

— Сэр, вы забыли, где вы находитесь? — иронично ответила невидимая женщина. — Добро пожаловать на макушку мира.

Молдер вскочил и подошел к тем, кто возился с пилотом.

— Медведь в состоянии сейчас вести самолет? — громко спросил он. — Если мы не вылетим немедленно, то рискуем остаться не на день, а на месяц, если не больше.

Ходж как-то странно посмотрел на агента и отвернулся. Вытирая руки, Скалли тихо ответила напарнику:

— Медведь мертв, — и посмотрела так, словно Молдер был виноват в смерти пилота.

«Замечательно, — повторил про себя Призрак. — Просто замечательно». Он подошел к телу Медведя» долго глядел на прикрытый марлевой салфеткой разрез на шее, на безвольно обмякшее тело, забрызганный кровью стол. Длинно выдохнул. Но сказать было нечего.

Я с отвращением глядел на банку, в которой извивался червь.

— Похож на обычных ленточных червей, — сказал я, отходя от термостата. — Точно такие же присоски, да и строение сходное.

— Значит, это известный организм, Ходж? Вы с ним справитесь? — спросил Молдер.

— Что? — переспросил я. — Нет, сходство — чисто внешнее.

— Вы выяснили, как он передается? — вновь задал вопрос Молдер.

Этот мальчишка сидел за столом, корча из себя начальника. Он думал, что все так просто. Я с трудом удерживался чтобы не нахамить ему.

— Обмен жидкостями, — спокойно ответил я, склонившись к самому лицу этого агентишки — прикосновение, воздушно-капельный путь. Или все вместе — я не знаю точно.

— Я только что провела повторный осмотр. В каждом трупе есть такой же червь. Мертвый, — сказала Скалли.

«Неудивительно», — подумал я.

Молдер подскочил с места.

— Похоже, живой экземпляр был только в Медведе, — добавила Скалли.

— Они где были, — спросил Молдер, — в спинном мозге?

— Нет, — ответила Скалли, заливая образец в банке нашатырным спиртом. — Под кожей. Но вдоль позвоночника тянется канал к головному мозгу. Мне кажется, к гипоталамусу. Железа внутренней секреции в самой середине мозга.

— Гипоталамус? — переспросил Молдер. — А что он делает?

— Это железа, которая выделяет гормоны, — ответил я, меряя шагами отсек. — Вот, может быть, в чем связь?

— А зачем паразиту залезать в эту самую железу? — пожала плечами Скалли, ставя банку с паразитом, в термостат.

— Гипоталамус выделяет гормон, отвечающий за агрессивное, буйное поведение, — нехотя пробормотал я, до боли расчесывая подбородок.

Мне с самого начала не нравилось все это предприятие. Ученые есть ученые. Вмешательство солдафонов в дела федерального центра по финансированию научных исследований — из ряда вон выходящее явление. Хотя… Если бы не они — то Медведь улетел бы. Скорее всего, бросив здесь большую часть группы. И принес бы в большой мир страшную болезнь. Или не болезнь, а паразитическую форму жизни. Иной жизни, чуждой человеку. И паразит мог бы использовать нашу цивилизацию в качестве временного хозяина, поглотить ее, уничтожить.

Но это неприемлемо. И Молдер был прав, остановив Медведя. Только… Разве федералы с самого начала не знали, в чем причина гибели экспедиции Рихтера? Разве они не знали об опасности, таящейся на «Ледовой коре»? Я не верил в это ни секунды. Именно эта их дерь-мовая секретность и погубила ни в чем не повинного пилота.

Боже мой, я не в первый раз сталкиваюсь с их «правительственными секретами». Испытания ядерного и химического оружия на людях, засекречивание болезней и поражений радиацией — сколько же можно?!

Сейчас я еле сдерживал ярость. Погиб посторонний человек, а они ведут себя, как будто ничего не случилось! А может, все это не просто так? Может быть, Медведь не был просто невинной жертвой таинственной болезни, неизвестного науке паразита? Может быть, все это было запланировано ФБР, АНБ, ЦРУ или еще кем-то?

— Все инфицированные проявляли признаки агрессивности, — продолжал я, стараясь не дать волю распиравшим меня эмоциям. — Может быть, червь стимулирует повышенное выделение гормона? В результате человек становится буйным, неуправляемым.

— А зачем паразиту убивать собственного хозяина? — резко спросила Скалли.

Я вяло усмехнулся. Мне не нравились эти квазинаивные вопросы. Что-то не верилось, что феды не знают ответов.

— Он и не убивает, — терпеливо ответил я. — До тех пор, пока его не пытаются извлечь из хозяина. А вот как только его пытаются оторвать от кормушки, он выделяет яд, убивающий носителя.