Лебединая песня. Любовь покоится в крови - [95]

— Ради бога, извините, — пробормотала Элспет, пытаясь сдержать слезы разочарования. — Мне не следовало втягивать вас в эту глупую историю.

— Дорогуша моя, вам не за что извинятся, — мягко возразил Фен. — Я явился сюда по собственной воле, зная, что скорее всего из этого ничего не получится. Дело в том, что…

— Тихо! — резко перебила девушка.

Они прислушались. Элспет встрепенулась, и все ее страхи исчезли. Странно, даже в эту минуту, мысля трезво и разумно, она не могла отделаться от ощущения, что за ними следят, но теперь это не имело значения.

— Что там? — прошептал профессор.

— Мне показалось, кто-то кричал.

— Вы уверены, что это не сова?

— Нет! Вы ничего не слышите?

— Ничего.

Минуту они стояли молча.

— Ерунда, — наконец пробормотала Элспет. — Наверное, послышалось.

Фен вздохнул:

— Ну что, домой?

— Пожалуй.

— Не представляю, как поступить с Винни-Пухом. Похоже, он не может идти и, насколько я понимаю…

— Слушайте!

На сей раз услышали оба. Где-то неподалеку звучал голос, тихий и слабый: он звал на помощь.

— О господи, — выдохнул Фен. — Вы были правы. Откуда он доносится?

Элспет выхватила у него фонарь и бросилась в чащу.

— Скорее! — крикнула она.

Фен поспешил за ней. Винни-Пух, видимо, решив, что его хотят бросить умирать от голода, вскочил и потрусил следом, разразившись истошным лаем. Минуту или две они бежали, цепляясь одеждой за колючки и спотыкаясь о корни и траву. По пути профессор шлепнулся в лужу, вымазался с ног до головы в грязи и помчался дальше, подгоняемый обезумевшим от погони псом. С соседней ветки вспорхнула вспугнутая сова. Захлопав крыльями, она с криком исчезла в темноте.

Вскоре они выбежали на небольшую поляну, где еще держался сумеречный свет. Посреди нее в траве призрачно белела россыпь маргариток. Они остановились, не зная, что делать дальше.

Не сомневался только Винни-Пух. Он проследовал прямо к зарослям папоротника и обнюхал их. Потом улегся на землю и уставился на них.

Фен и Элспет приблизились. В листьях папоротника лежала девушка примерно того же возраста, что Элспет. Ее золотистые волосы свалялись, веки распухли и покраснели от слез, на горле темнели багровые отеки, а одна нога неестественно вывернулась набок.

Но, слава богу, Брэнда Бойс была жива.

Элспет опустилась рядом на колени.

— Брэнда! — крикнула она. — Это я, Элспет!

Лицо Брэнды было очень бледным, по щекам струились слезы изнеможения и радости.

— Отвезите меня домой, — прошептала она. — Прошу вас, отвезите меня домой.

Элспет сглотнула комок в горле; у нее пересохли губы.

— Брэнда, тебе плохо?

Фен тронул ее за плечо, и она отодвинулась в сторону. Он держал в руках фляжку с виски.

— Выпейте, — попросил он. — Вам станет легче.

— Пожалуйста, я хочу только…

— Пейте, пейте! — мягко, но настойчиво перебил Фен. — Вам это необходимо. Элспет, держите фонарик ровно. Господи, да не светите ей в глаза.

Он поднял голову Брэнды, положив на сгиб своего локтя, и поднес фляжку к ее губам. Девушка сделала глоток. Очевидно, алкоголь придал ей сил: она шевельнулась и попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— От виски меня всегда тошнит, — пробормотала она. — Жаль, у вас нет джина с лаймом.

— Характера вам не занимать, — с одобрением заметил Фен.

Он повернулся к Элспет, которая после всех переживаний разразилась беззвучными рыданиями.

— Прекратите истерику, — строго сказал он, — и займитесь чем-нибудь полезным. Нужно как можно скорее добраться до телефона. — Элспет вытерла глаза и кивнула. — Возьмите «Лили Кристин», если справитесь с управлением. Позвоните в полицию и сообщите суперинтенданту, что случилось. Если его нет в участке, попросите немедленно с ним связаться. Скажите, что нам срочно нужны «Скорая» и доктор. Потом подождите у дороги и приведите их сюда.

— Оставить вам фонарик?

— Нет. Без него вы не найдете путь назад. Подождите минутку. Снимите плащ, пожалуйста.

Элспет повиновалась, и Фен накинул плащ на Брэнду.

— Вот так лучше. Ради бога, Элспет, перестаньте хныкать и бегите за помощью.

— Но она…

— С ней все в порядке. — Профессор приложил ладонь ко лбу Брэнды. — Даже лихорадки нет. Она в полной безопасности и уже через неделю будет здорова. А вот лежать на мокром папоротнике ни к чему. Поспешите, пожалуйста.

Элспет вскочила.

— Хорошо, — кивнула она. — Я пойду. Пока, Брэнда. Я скоро вернусь.

Она побежала в лес, а Фен повернулся к Брэнде, снял с себя пиджак и, свернув его в подушку, подложил ей под голову. До чего же она все-таки хороша, подумал он, — более хрупкой и утонченной красотой, чем ее подруга, но и более жесткой, угловатой; впрочем, через пару лет это пройдет, а пока он мог только мысленно аплодировать вкусу Дж. Х. Уильямса. Разумеется, то, что Брэнда выжила, было чудом, но удушение не всегда проходит удачно, и эти следы на ее шее…

Дождь на открытом месте полил сильнее, и тонкая рубашка профессора промокла насквозь. Он зябко поежился.

— Вы простудитесь, — прошептала Брэнда.

— Ни в коем случае, — весело ответил Фен. — А вот вы провели здесь всю ночь и наверняка замерзли.

— Да, и проголодалась. Горло теперь лучше, и порезы почти затянулись, но нога… болит ужасно. Похоже, я ее сломала.