Лебединая песня. Любовь покоится в крови - [54]

— Дедукцией, — рассмеявшись, ответил Фен.

— Я видел газеты. Кажется, в Оксфорде теперь плохо с преступностью.

— Вы что, не читали Мэтью Арнольда? — спросил профессор. — Оксфорд буквально набит спрятанными трупами.

Директор улыбнулся, позвонил Гэлбрейту и попросил принести чай.

— Вы прибыли вовремя, — заметил он, когда секретарь ушел. — У нас тут пара необычных происшествий.

— Неужели?

— Возможно, даже с криминальной подоплекой. С минуты на минуту я жду суперинтенданта полиции.

Профессор приподнял брови:

— Расскажите!

Директор рассказал. Начав с эпизода в кабинете химии, он сообщил о странном поведении Брэнды Бойс. Фен внимательно слушал и, когда директор закончил, пробормотал:

— Думаю, вы не зря вызвали полицию.

Его собеседник поморщился:

— Боюсь, они не обрадуются, узнав, что мы хранили химикаты в доступном месте.

— Вы можете рассчитывать на их деликатность?

— Разумеется. Стэгг разумный человек. — Директор выдержал паузу. — Что вы об этом думаете?

— Ничего, мой дорогой Гораций. У меня есть много разных объяснений — большинство из них, впрочем, вполне невинны, — но ни одной возможности проверить их. Проще говоря, нам не хватает данных. А что вы вообще хотели бы от меня услышать?

— По сути дела, — протянул директор, — эта девушка не моя забота. Что бы с ней ни случилось, это произошло уже после того, как она ушла с репетиции. Правда, существует определенная связь между происшествием в химической лаборатории и тем фактом, что она ждала Уильямса в научном корпусе.

— Видимо, надо сделать объявление о краже в школе.

— Сомневаюсь, что это поможет. К тому же я уверен, что ученики тут ни при чем. Я знаю, как обычно ведут себя школьники, и сейчас явно не тот случай. Разумеется, попадаются мальчики, которые воруют. Но когда это происходит, речь почти всегда идет о деньгах или еде.

Некоторое время оба молчали. Парад во дворе закончился, и в окне были видны толпы школьников, стекавшихся на вечернее чаепитие в Давенант. Фен нахмурился.

— Насчет этого Филпотса… — начал он, но замолчал, услышав, как за дверью что-то громко шлепает и скребется. — Господи, а это еще что? — воскликнул Фен.

— Сейчас увидите, — мрачно усмехнулся директор.

Он встал, подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял огромный пес.

— Боже милостивый, — прошептал Фен.

Судя по всему, это был бладхаунд, правда, необычно крупный, вероятно, с примесью других пород. Он с пугающей неподвижностью стоял в проеме, не сводя с профессора пристального ледяного взгляда.

— Это Винни-Пух, — объяснил директор. — Старый пес, — торопливо добавил он, словно стараясь отвлечь внимание от вопиющей неуместности его клички. — Я бы даже сказал, очень старый.

— Скажите, а он… — осторожно заговорил Фен с видом Валаамовой ослицы, неуверенно пробующей только что обретенный голос, — он — ваш?

Директор покачал головой:

— Он ничей. Когда-то принадлежал одному учителю, но тот умер, и теперь пес просто живет в школе. Вообще-то, его надо отсюда убрать, — заметил он, с отвращением глядя на Винни-Пуха. — Проблема в том, что у него бывают жуткие приступы ярости, когда он набрасывается на людей.

— Вот как?

— Они случаются примерно раз в три месяца. Кстати, как раз сейчас мы ожидаем очередной приступ.

— Понятно.

— Но вам не о чем волноваться, вы ему понравились. Он от вас просто без ума.

Фена, кажется, не слишком обнадежили его слова.

— Я этого не вижу, — возразил он.

— Если бы вы ему не понравились, — объяснил директор, — он бы уже вас покусал.

При этих словах Винни-Пух внезапно сдвинулся с места и медленно направился к Фену.

— Эй, смотрите, что он делает! — воскликнул он.

— Не бойтесь, — произнес директор, на всякий случай отойдя подальше от собаки. — Он просто хочет с вами подружиться.

Но, похоже, профессора это не убедило.

— Уходи! — крикнул он собаке. — Уходи, слышишь!

— Лучше его не злить, — посоветовал директор. — Если его сильно разозлить, у него может начаться приступ. Вот почему я впустил его сюда.

Тем временем Винни-Пух приблизился к Фену, который смотрел на него с беспокойством. Все с тем же недобрым видом пес опустил голову ему на колени («Ну, вот», — успокаивающе пробормотал директор) и немного постоял в такой позе, роняя из пасти слюну. Потом отодвинулся и стал карабкаться на стол.

— Отлично, — быстро прокомментировал директор, — теперь, когда он нашел, чем себя занять… Так вы спрашивали про Филпотса?

— Да. — Фен передвинул кресло так, чтобы не упускать из виду Винни-Пуха. — Филпотс… Он временный учитель?

— Нет, постоянный. Работает у нас много лет.

— Кажется, в последнее время у вас было много перестановок?

Директор со вздохом кивнул:

— Вы правы, нам пришлось несладко. Сейчас более или менее утряслось, но тогда все это основательно потрепало нам нервы — и дело не только в войне. Люди начали разбегаться кто куда, причем безо всяких объяснений. Например, Соме, проработав двадцать лет, неожиданно бросил школу и устроился в рекламный отдел на фабрику по производству спичек. А молодой Шеридан — блестящий педагог — очертя голову бросился на Би-би-си и стал обозревателем на Третьем канале. Мортон тоже ушел на Би-би-си, но диктором. Однажды он так громко объявлял какое-то телешоу, что упал в обморок и больше не оправился. — Директора, видимо, сильно расстроил этот случай. — Печальный конец, хотя… Господи!