Льды возвращаются - [20]

До самого солнца!

Эти строки я вписал много позже, а тогда... тогда мне оставалось одно – не отставать!»

Глава вторая

МАРСИАНСКАЯ НОЧЬ

«Итак, совершенно откровенно, интимно, правдиво, только для самого себя!..

Как это ни странно, но карьеры, моя и босса, начались одновременно со знаменитой ньюаркской ночи, сделавшей меня журналистом, сенсационные корреспонденции которого обошли три континента, а босса, мистера Джорджа Никсона, сотрудником одной из второстепенных нью-йоркских газет – владельцем газетного треста «Ньюс энд ньюс».

Все, кто смаковал потом кровавые подробности и потустороннюю жестокость пришельцев с другой планеты, сделали это после меня. Все, кто примкнул к кампании защиты бизнеса и возвращения к «холодной войне», поддержали мистера Джорджа Никсона.

Мистер Джордж Никсон, руководитель отдела информации газеты, еще за неделю до «марсианской ночи» послал меня, заштатного репортера, разнюхать, что делается в Ньюарке, и в решительную минуту дать информацию, которая могла бы повысить тираж газеты.

Я прибыл туда на следующий день после начала забастовки на заводах Рипплайна. Мне казалось, что ничего интересного она не обещает. Банальные экономические требования. Респектабельная поддержка профсоюзных лидеров, которые не дадут себя скомпрометировать. И вдруг... Руанский взрыв... Заколебалась почва в Европе... Раскаты докатились до Ньюарка.

Забастовщики дерзко закрыли на заводских воротах золотые буквы «РИППЛАЙН» красной материей с возмутительной надписью «ДОВОЛЬНО!».

Красная пропаганда уцепилась тогда за злосчастный руанский взрыв. Нашу благородную политику готовности и демонстрации силы назвали гангстерской политикой размахивания ядерными бомбами, одна из которых вырвалась из грязных якобы рук и обрушилась на не повинных ни в чем французов. Эта пропаганда вызвала во Франции шумиху большую, чем сам взрыв. В потрясенной Италии и в обеспокоенной Англии левые добились досрочных выборов в парламент... О Великий Случай, бог Удачи и Несчастья! Как все перевернулось из-за какой-то отвернувшейся гайки в бомбодержателе!..

Бурлило даже в Америке. Забастовки под девизом «Довольно!» вспыхивали по всей стране. Центром бунтовщиков стал Ньюарк. К нему стягивались полицейские силы. Туда же стекались и рабочие с других бастующих предприятий штата. Положение становилось угрожающим. Я понял, что могу сделать бизнес, и толкался среди прибывших. Их было так много, что они даже не разместились в квартирах принимавших их ньюаркских рабочих, и на пустыре появился палаточный город, подобный тому, какой возник под Вашингтоном в пору голодного похода безработных к дому президента.

Вечером перед памятной ночью атмосфера накалилась до предела. Зловещая тишина угнетала. Автомобильное движение прекратилось. Передавали, что к Ньюарку движутся войска. Я не видел у рабочих оружия, но был уверен, что оно у них есть, о чем и телефонировал в редакцию.

Пока что смутьяны старались соблюдать порядок, и никаких инцидентов не было... до двух часов ночи.

В два часа семнадцать минут после полуночи, как я писал в удавшейся мне корреспонденции, залитая лунным светом площадь перед заводом выглядела вымершей. Казалось, что спущенные жалюзи на окнах магазинов уже никогда не поднимутся, огни в коттеджах не зажгутся и не появятся прохожие на темных улицах... Даже в аптеке, где я всегда мог закусить, а человек менее крепкого здоровья найти лекарство, лампочка над звонком не горела. Около заводских ворот расхаживали одинокие пикетчики. Я был среди них: они считали меня своим парнем. Полисмены, дальновидно избегая конфликтов и тем оберегая спокойствие, отсутствовали. Электрические фонари не зажигались. На асфальт легли резкие лунные тени от пустующих заводских корпусов. Доносились далекие гудки локомотивов. Пахло гудроном – неподалеку ремонтировали шоссе.

Внезапно на площадь один за другим вылетели легковые автомобили. Они остановились с полного хода. Визг тормозов продрал меня по коже. Я спрятался за каменный столб ворот и ждал, что будет.

Из первой машины на тротуар выбралась странная фигура – как только не перевиралось впоследствии мое точное описание! – приземистая, с огромной круглой головой, похожей на шлем водолаза. Передвигалось существо на тоненьких ножках. На спине зубчатый хребет, как у допотопного ящера, переходивший в короткий и жесткий хвост.

Точно такие же загадочные существа стали выбираться из остальных автомашин, заполняя часть площади и прилегающие к ней улицы.

Передо мной заметались пикетчики. Их как будто стало больше. Верно, подошли ребята из палаточного города, не спавшие в эту ночь.

Странные пришельцы и забастовщики молча собирались на противоположных сторонах площади.

Я забрался на цоколь столба и приготовил фотоаппарат. И тут я услышал поразительно странный, неприятный голос, звучавший, очевидно, из репродуктора с одной из автомашин.

Мне пришлось как-то писать, что еще давно, на знаменитой «Нью-йоркской выставке будущего» в павильоне «Бел-телефон компани» демонстрировалась необыкновенная говорящая машина, не воспроизводящая человеческий голос, а произносящая слова сама. Раздражающие слух, скрипящие металлические звуки складывались в гласные и согласные английской речи. Управляющая машиной девушка с намазанными ресницами, выслушав заданный машине вопрос, нажимала клавиши, словно играя на органе, и чудовищный автомат «вполне сознательно отвечал, беседуя с посетителями выставки», скрежеща железным, невозможным «голосом», который не мог принадлежать человеку, но мог быть понят им.