Лазутчик в цветнике - [21]

Он сел, но тотчас опять вскочил и добавил:

— Но дело не в одних только черномазых. Покуда существуют евреи, католики, итальянцы, поляки и иные меньшинства, честным и усердным американским рабочим не видать защиты от жестокого обращения в сфере производства. Благодарю вас.

Внезапно меня осенило. Я посмотрел на Анджелу и шепотом спросил:

— Ты это записываешь.

Она разинула рот.

— Ой, мамочки! Совсем забыла! — воскликнула Анджела и принялась обшаривать карманы куртки в поисках ручки и блокнота.

Я хотел было сказать, чтобы не утруждала себя, поскольку эта лига новых пустобрехов вряд ли выдаст что-либо достойное запечатления на бумаге, но потом снова вспомнил про Юстэли и Лобо, равно как и про ФБР, которое существует где-то в разумном внешнем мире, и решил ничего не говорить.

Юстэли уже представлял следующего оратора, мистера Лайонела Стоунрайта из братства «Фонд защитников Христа» или ФЗХ. Лайонел Стоунрайт встал, и я увидел банкира из какого-нибудь кинофильма. Ни дать ни взять.

— Господин председатель, — вежливо проговорил Лайонел Стоунрайт. — Дамы и господа. Признаюсь, я немного удивлен приглашением на митинг, в котором, похоже, участвуют в основном, если не поголовно, деятели профсоюзного движения. Как президент братства «Фонд защитников Христа», старейшей из постоянно действующих в США организаций, ставящей своей целью исключительно обеспечение промышленных предприятий штрейкбрехерами, я заверяю вас, что меня мало утешает то обстоятельство, что люди, которых я нанимал в разное время, наверняка показали большинству из вас, если не всем, почем фунт лиха.

Лобо глухо зарычал, но Стоунрайт не обратил на него никакого внимания и продолжал:

— Наш председательствующий, мистер Юстэли, высказал предположение, что явка на сегодняшнее собрание пойдет на пользу мне или, вернее, «Фонду защитников Христа». Не представляю себе, какую выгоду можно извлечь из союза с красными и подрывными элементами, и не вижу причин задерживаться здесь хотя бы на мгновение.

Встречая сопротивление, Юстэли обычно расплывался в улыбке. Сейчас он улыбнулся так, как никогда еще не улыбался на моей памяти, и сказал:

— Как я уже говорил, дорогой мистер Стоунрайт, присутствующие в этой комнате лица выражают очень широкий спектр мнений. И мы собрались вместе вовсе не для того, чтобы поддержать какое-то одно из этих мнений, а для того, чтобы, возможно, общими усилиями добиться более весомой отдачи от нашей общественной деятельности.

— Братство «Фонд защитников Христа» не нуждается ни в чьей помощи, — ледяным тоном отвечал Стоунрайт, одарив всех нас тусклой издевательской ухмылкой. — А уж в поддержке малахольных — тем паче.

«Малахольных!!!»

Опять поднялся крик и переполох; миссис Баба, мистер Злотт, миссис Бодкин и чета Уэлпов вскочили на ноги и принялись вопрошать, как мистеру Стоунрайту могло прийти в голову назвать их малахольными. Я увидел, как Юстэли оглянулся, кивнул Лобо и отошел в сторонку. На лице его застыло смешанное выражение тихой печали и понимания.

Лобо спрыгнул с возвышения, как горилла с дерева. По очереди подходя к каждому крикуну, он возлагал тяжелую длань на лоб орущего и давил до тех пор, пока крикун не переставал кричать и не успокаивался. На все про все Лобо понадобилось меньше тридцати секунд. Воцарилась гробовая тишина, и только мистер Стоунрайт по-прежнему был на ногах. Лобо огляделся, удовлетворенно кивнул и вернулся на возвышение.

Стоунрайт дождался, пока Лобо уберется восвояси за спину Юстэли, и сказал:

— Как и любые леваки из низших сословий, вы, ребята, понимаете только грубую силу. Позвольте заверить вас, что я не стану осквернять мою организацию, вступая в союз с кем-нибудь из вашего брата, пусть даже и на минуту.

Юстэли — воплощенная улыбчивость — ответил:

— Остается лишь сожалеть о таком решении, мистер Сто…

— Окончательном решении, — прошипел Стоунрайт. — А еще я хотел бы предупредить вас о том, что, покинув этот зал, я намерен немедленно сообщить в соответствующее учреждение о заговоре подрывных элементов, наверняка действующих по указке коммунистов!

Улыбка Юстэли сделалась задумчивой.

— Надеюсь, вы шутите, мистер Стоунрайт, — сказал он.

— Уверяю вас, что я совершенно серьезен, — ответил Стоунрайт.

— Ага… — проговорил Юстэли. — Очень жаль.

Он улыбнулся с горьким смирением, повернулся и добавил:

— Лобо.

— Зажмурься, — шепнул я Анджеле и быстро зажмурился сам, зная, что пацифисту вряд ли стоит созерцать то зрелище, которое вот-вот должно было разыграться здесь.

Но если глаза можно зажмурить, то уши, увы, достаточно крепко не заткнешь. Я услышал, как кто-то (вероятно, Стоунрайт) произнес: «У-в-в-ф!», потом донесся топот бегущих ног. Кто-то промчался мимо меня, задев мое левое плечо. Мгновение спустя где-то сзади раздалось нечто вроде: «тук». Затем: «кхе-кх-кхр-р». И наконец: «шлеп-шлеп-шлеп».

Короткое мгновение звенящей тишины. Потом из противоположного конда зала донесся голос Юстэли:

— Какая жалость, — со слащавой торжественностью произнес он. — Я-то надеялся, что нам удастся обойтись без этого.

Я открыл глаза и посмотрел на Анджелу. Она таращилась на что-то, лежавшее у нас за спиной.