Лазурный гигант - [15]

Невозможно проникнуть в лагерь! Невозможно войти в переговоры! Невозможно сообщить пленнице что бы то ни было! Невозможно даже узнать, жива ли та, которую они ищут!

На них стали даже косо посматривать. Они услышали слово «шпионство».

— Будем осторожны, — сказал тогда Жерар, увлекая брата, который просто был в отчаянии. — Главное, чтобы нас самих не схватили. Это была бы непоправимая неудача. Ради Бога, Анри, будь осторожен! Понимаю, что тебе не легко! У меня у самого так и чешутся руки поколотить одного из этих грубиянов! Но рассуди сам: что мы можем сделать? О силе и говорить нечего. Убеждением мы тоже ничего не достигнем. Остается хитрость. Что бы они там ни говорили, а в лагерь проникнуть можно. Они упрямо твердят: «невозможно» да «невозможно»! А между тем я уже видел, как в южные ворота проникло одно человеческое существо, это был ни офицер, ни солдат, ни чиновник…

— Кто же, скажи скорее?

— Торговка фруктами со своей тачкой. Она прошла очень просто. Эти скоты часовые только хвастаются своей бдительностью: им даже не пришло в голову обыскать ее тачку.

— Правда. Я тоже видел, но не обратил внимания.

— Ну, так вот же: если эта гражданка может свободно входить в лагерь, значит, суровый закон — пустое слово, как я и думал.

— Да. Но если они настаивают на данном им приказании, ничего не поделаешь. Жерар, я вижу одно средство: перелезть через забор. Я и попытаюсь сделать это сегодня же вечером.

— Можно сделать лучше. Я нашел золотой ключ. Купим тачку, наполним ее фруктами и с нею войдем в лагерь.

— Я не прочь попытать счастья. Но неужели они не заметят, что за тачкой идет не тот торговец?

— Надо переодеться и загримироваться!

— Ты надеешься сойти за эту торговку? — удивился Анри. — Она крошечного роста и горбатая!

— Нет, я этого не думал. Но, может быть, вблизи лагеря найдется разносчик, которого легче будет подменить.

Жерар, как всегда, сразу напал на верное средство. Почти все смелые предприятия удавались ему. Едва он сделал несколько шагов, как ему попался навстречу разносчик, какого он искал.

Это был человек довольно высокого роста и неопределенных лет. По алчному взгляду его глаз можно было догадаться, что за один соверен от него можно добиться всего.

Жерар решительно подошел к нему и предложил ему продать его платье за фунт стерлингов и одежду товарища в придачу.

Сначала торговец разинул рот от удивления, подумав, что над ним смеются. Потом он подмигнул и сказал:

— Понимаю. Господа придумали какую-нибудь «шутку» — як вашим услугам.

Быстро поменялись платьем, и разносчик весело сунул в карман полученную им золотую монету.

— Сколько стоят фрукты вместе с тачкой? — спросил тогда Жерар.

— Ого! Вот оно что! — сообразил разносчик, не желая упустить счастливого случая. — Пять фунтов, джентльмены! У меня семья, маленькие дети — не обидьте.

— Вот тебе пять фунтов! — сказал Жерар, вынимая просимую сумму из бумажника.

Торговец схватил деньги и бросился бежать со всех ног.

— С Богом! В час добрый! — прошептал брату Жерар. — Охотно отправился бы я сам, но не смею лишить тебя радостной встречи.

Сумерки благоприятствовали предприятию. Анри надвинул на лоб фуражку и за тачкой прошел в ближайшие ворота между рядов солдат, которые только что отказались его пропустить. Никто не остановил его, не бросил на него даже подозрительного взгляда. Часовой рассеянно взглянул на его товар, да, правду сказать, несколько дюжин гнилых бананов, за которые он только что заплатил сто двадцать пять франков, и не стоили большого внимания.

Анри ускоряет шаги, спешит к переулкам, где стеснены, загнаны, как скот, несчастные военнопленные. Инстинктивно сдвигает он на затылок шапку, которую только необходимость могла заставить его надеть. Часовой не видит его.

— Послушай, братец, ты не торопись! — слышит он чей-то разбитый голос. — Покажи-ка свои фрукты.

Этот голос поразил его. Он узнал его. Он подходит ближе. Так и есть: эта старая военнопленная — одна из друзей дома Мовиленов. Она вынянчила на своих руках малютку Тотти.

— Тетушка Аника!..2

Она тоже узнала его.

— Боже милостивый! Мосье Анри!

— Молчи, ради Бога! — сказал молодой человек. — Я пришел освободить Николь. В какой части лагеря мне искать ее? Говори скорее, тетушка Аника!

— Николь! — бедная женщина заплакала. — Ах! Бедное дитя, ее здесь нет.

ГЛАВА VI. В лагере военнопленных. Катастрофа

— Что вы хотите сказать? — спросил Анри, в душу которого закралось страшное подозрение.

— Увы!

— Скажите, ради всего святого, что с ней?

В это время солдат в форме цвета хаки, с коричневой большой войлочной шляпой на голове, с перекинутым через плечо патронташем, подошел к ним развалистой фатоватой походкой. Англичане поняли, что яркие цвета на войне носить опасно, и во время бурской войны стали подражать бурам, одеваясь в темные или вообще малозаметные цвета.

— Ну, ну, — дерзко заметил солдат, — разве нельзя купить на один пенни гнилых фруктов без таких долгих разговоров?

— Это мои-то фрукты гнилые? — обиженно запротестовал мнимый разносчик, на чистейшем английском наречии лондонского предместья. — Посмотри-ка. У себя дома ты таких еще не едал!