Лазурные оковы - [11]

– Ну, очень рад – сказал он, улыбаясь, как хафлинг с козырной картой в рукаве. Садись к огню и рассказывай. Что скромный книжный червь может сделать для прекрасной амазонки?

«Амазонка? Не каждый день теперь награждают таким обращением, – подумала Элия. – Это, пожалуй, говорит о том, что мудрец – человек старой закваски».

– Возникли некоторые сложности, – начала она, но Димсворт отрезал:

– Сделаем проще. Если ты не против, я продемонстрирую свое мастерство.

Начнем с того, что я попытаюсь сам все о тебе рассказать. Ли, наша горничная, сказала, что пришла чародейка со своим слугой. Но это существо, – кивнул он в сторону Дракона, – слишком велико, чтобы быть слугой, а чародейки не надевают такое количество железа, какое нацеплено на тебя.

– Все, что я сказала горничной, это то, что Дракон не животное.

– Хорошо, – согласился Димсворт, предлагая ей сесть напротив. Здесь, в провинции, мы живем очень обособленно, и так как Ли никогда не видела такого существа, то, узнав, что это не животное, предположила, что это твой воспитанник, а значит, ты – волшебница. Но нет, ты – наемница. Из того, что у тебя мало шрамов, я делаю вывод, что ты либо очень молодая наемница, либо очень искусная и к тому же у тебя странный вкус в выборе спутников..

Дракон шумно выдохнул. Он стоял у камина, глядя на мудреца.

Димсворт продолжал:

– Ты уроженка… так, сейчас прикинем: каштановые с рыжим отливом волосы, карие глаза, широкие скулы, красивая осанка… Вестгэйт, сказал бы я, хотя по твоей прекрасной фигуре можно предположить, что прошло достаточно времени с тех пор, как ты жила там.

Элия попыталась вставить слово, но улыбающийся мудрец опередил ее:

– К тому же ты не из той породы молодых людей, которая ищет способ быстро разбогатеть; у тебя срочное и очень важное дело. У тебя возникла серьезная проблема, иначе ты бы никогда не пришла за советом к такому образованному буквоеду, чьи советы очень и очень дорого стоят.

Элия кинула быстрый взгляд на рекомендательное письмо, лежащее на столе около мудреца. Печать была нетронута.

– Интересно, что за метод вы применили, чтобы вскрыть письмо, не повредив печать, или вы прочли его, держа рядом с яркой лампой?

– Ты оскорбляешь мое самолюбие. Клянусь, что еще не открывал письма от помощника священника. Я предпочитаю догадываться сам. Таким образом, ничто не может повлиять на мои рассуждения.

Элия пожала плечами, поверив на слово. Димсворт продолжил:

– Ты сидишь спокойно, но прячешь правую руку под плащом. Хм…

Элия ждала, что он перестанет гадать и позволит ей все объяснить, но после театрального взмаха рукой мудрец щелкнул пальцами:

– У тебя есть татуировка, или несколько татуировок, которые не поддаются ни одному волшебному лечению. Они на твоей правой руке и… они голубого цвета, не так ли?

Элия озадаченно подняла брови. Винодел показал ей письмо, перед тем как запечатать. В нем не было ни слова о цвете татуировки.

– Как вы узнали об этом? – спросила она с удивлением. Элия понимала, конечно, что у него были какие-то свои хитрости.., но как он догадался?

– Хороший актер никогда не раскрывает своих секретов. Но может быть, в дальнейшем я посвящу тебя в эти таинства. А сейчас позволь мне взглянуть на твою руку.

Элия, чувствуя себя не в своей тарелке, неохотно протянула руку к свету. В комнате было жарко, и поверх символов выступили капельки пота.

– Хм-м, – задумчиво промычал Димсворт. Он взял лупу и стал внимательно рассматривать символы. Дракон стоял за спиной Элии и с любопытством следил за действиями мудреца. Димсворт отодвинул голову так, чтобы ящер смог взглянуть через лупу на руку. Дракон отшатнулся, удивленно озираясь вокруг, очевидно изумленный видом человеческого тела в таких подробностях.

– Прекрасная работа, – сказал Димсворт, убирая увеличительное стекло в футляр и возвращаясь на свое место. Сигиллы не наколоты иглой как обычная татуировка. Каждый сделан из крошечных рун и образов, расположенных очень плотно. Они находятся довольно глубоко, – мудрец пощупал ее предплечье, как хирург, исследующий сломанную кость, – и похоже, что кожные покровы над ними невидимы. Такое впечатление, что татуировки могут шевелиться. Все это очень интересно. Уникально. Я мог бы укрепить свой авторитет, описав их в своих книгах. Они причиняют тебе боль?

– Нет, сейчас нет. Татуировка болит, когда на нее действуют волшебные чары, и тогда она загорается, как Девять Проклятых Кругов.

– А как волшебство действует на тебя в целом? Например, заклинания исцеления?

Элия подумала о молниях вчерашнего мага. Тогда знаки не пожелали помочь ей. Почему они не полыхнули светом в глаза нападавших, когда это было действительно необходимо?

– Насколько я знаю, никакого эффекта, – она пожала плечами. – И мне, честно сказать, не хочется выяснять, как на меня действует то или иное заклинание, – добавила она.

– Не сомневаюсь в этом, – улыбнулся Димсворт. – А ты случаем не перешла кому-нибудь дорогу? К примеру какому-нибудь темному властителю из недр Девяти Проклятых Кругов? Может, разбила сердце какому-нибудь юноше, у которого дедушки и бабушки практикуют в черной магии?