Она задрожала, и ее муж вдруг прижался к бордюру и резко затормозил. Он схватил ее за плечи и с силой развернул к себе.
— Посмотри на него! Ты сможешь целовать его металлическое лицо? Это — твой сын. Разве это — твой сын?
Она не могла поднять глаза. Это стало последним ударом по сознанию Питера. Он понял: она любила вовсе не его разум, не его личность, не его характер. Она обожала живого человека, то тело, которое она могла направлять, руки, которые она могла пожимать, реакции, которые она могла контролировать.
— Ты никогда не любила его, — говорил жестокие слова отец. — Ты им владела. Ты его уничтожила.
— Уничтожила! — простонала она в тоске.
После чего они оба в ужасе обернулись. Потому что машина сказала:
— Да. Уничтожила.
Отец смотрел на него во все глаза.
— Я думал… — произнес он едва слышно.
— И теперь я обрел форму того, чем был всегда, — сказал робот. — Прекрасно поддающаяся управлению машина.
Шестеренки в горле вертелись.
— Мама, отвези домой своего мальчика, — сказала машина.
Но доктор Диафилд уже развернул машину и ехал обратно в лабораторию.