Лаять не на то дерево - [5]

Фанатизм Черчилля — качество, однажды чуть не погубившее его карьеру, — оказался именно тем, что нужно было Великобритании на пороге Второй мировой войны. И, к счастью, британцы поняли это прежде, чем стало слишком поздно.

Чтобы ответить на главный вопрос — кто же добирается до самого верха, — давайте подойдем к нему с другой стороны. Что делает лидера великим? Многие годы ученые вообще не могли решить, важен лидер или нет. Результаты одних исследований показывали, что хорошие команды добиваются успеха и при наличии руководителя, и при его отсутствии. А результаты других свидетельствовали о том, что в некоторых случаях харизматичная личность играет решающую роль в успехе команды. Противоречие существовало до тех пор, пока у одного ученого не появилась догадка.

Гаутам Мукунда предположил, что возможной причиной непоследовательности результатов исследований может являться наличие двух фундаментально разных типов лидеров. Лидеры первого типа приходят к власти по официальным каналам: продвигаясь по службе, играя по правилам и оправдывая ожидания. Таких лидеров, например Невилла Чемберлена, «отфильтровывали». Лидеры второго типа не поднимались по карьерной лестнице — они проникали наверх через окно. Предприниматели, не дожидавшиеся ничьего содействия. Вице-президенты США, которым неожиданно передавались президентские полномочия, когда Верховный главнокомандующий оступался или был убит. Лидеры, приходившие к власти в результате идеального стечения маловероятных обстоятельств — вроде тех, которые привели к избранию Авраама Линкольна. Лидеры этого типа минуют все фильтры.

К тому времени как отфильтрованные кандидаты становились претендентами на высшую должность, их уже столько раз проверяли на благонадежность, что никто не сомневался в их способности принимать стандартные, традиционно одобряемые решения. Они были фактически неотличимы друг от друга — и именно поэтому многие исследования не выявили решающей роли лидеров в общем успехе.

Но совсем другое дело — кандидаты, обошедшие традиционные фильтры. Система не проверила их на благонадежность и не могла ожидать от них «одобряемых» решений: в принципе, многие из них даже не представляли себе, что это за решения. Они совершали неожиданные поступки, имели другой жизненный опыт и часто были непредсказуемыми. Зато они изменяли мир. Часто их влияние оказывалось негативным: не играя по общим правилам, нефильтрованные лидеры нередко разрушали те институты, которыми руководили. Но в большинстве своем они все-таки способствовали положительным изменениям, искореняли ошибочные убеждения и нелепые условности в своих организациях, направляя их к более эффективным целям. Исходя именно из этих примеров исследователи делали вывод об огромном положительном влиянии лидеров.

В своей докторской диссертации Гаутам применил эту гипотезу ко всем президентам США. Он проанализировал, кто из них прошел через фильтры, а кто обошел, оценил их влияние (положительное или отрицательное) и провел расчеты.

Результаты оказались впечатляющими. Его теория предсказывала влияние президента на историю страны почти с неслыханной статистической точностью в 99 процентов.

Отфильтрованные лидеры не раскачивали лодку. Нефильтрованные не могли ее не раскачивать. Часто они что-то разрушали. Но иногда они разрушали такие негативные явления, как рабство, — речь об Аврааме Линкольне.

Гаутам как никто понимал эту закономерность. Нетрадиционные тезисы, выбранные им для докторской диссертации, сделали его отщепенцем на научном рынке труда. Несмотря на дипломы Гарварда и МТИ, его пригласили только на два собеседования, хотя он подавал заявки 50 различным работодателям. Учебным заведениям нужен был сотрудник с традиционными взглядами для преподавания стандартного курса политологии — отфильтрованный ученый. Нестандартный подход Гаутама сделал его нежелательным кандидатом на обычную преподавательскую должность. В нем могли быть заинтересованы только те учебные заведения, которым требовался стопроцентный «неформат» и которые располагали ресурсами для формирования разнопланового преподавательского состава. Когда Гарвардская школа бизнеса предложила ему место, Гаутам согласился.

Во время нашей беседы он сказал: «Разница между хорошими и великими лидерами — это не вопрос того, у кого лучше или хуже развиты определенные качества. Это принципиально разные люди». Если бы британцы, видя неэффективность политики уступок, сказали: «Дайте нам другого Невилла Чемберлена, получше нынешнего», — то оказались бы в удручающем положении. В тот момент им не нужен был отфильтрованный лидер; им нужен был тот, кого система никогда не пропустила бы через дверь. Старый подход не работал, и удвоение усилий в том же направлении привело бы к катастрофическим последствиям. Чтобы побороть такое неординарное зло, как Гитлер, стране нужен был такой неординарный политик, как Черчилль.

По мнению Гаутама, настолько более значимое влияние нефильтрованных лидеров объясняется уникальными качествами, которые делают их непохожими на остальных. Но, вопреки ожиданиям, это вовсе не какие-то лестные характеристики вроде «незаурядный ум» или «политическая прозорливость».