Лавка старинных диковин - [26]

А тело у него было вполне себе ничего. Откровенно говоря, одно из самых симпатичных во всем Риме в том году. Ну, может, слегка упитанное, зато с великолепной золотистой шевелюрой. Таких красавчиков-императоров в истории поди поищи. Еще Гай, правда, был недурен собой (тот, по прозвищу Калигула), зато псих. Хотя бедный дядя Клавдий тоже был не в своем уме.

– Он ждет, – напомнил Паллант.

Нерон огляделся по сторонам: вокруг сплошной мрамор, на столе прекрасные вазы (этрусская работа – лучше просто не бывает).

– Что-то мне не хочется, – сказал он. – Почему бы этому типу, как всем нормальным людям, не послать папирус с просьбой об аудиенции?

– А мне-то откуда знать? – спросил Паллант невероятно мерзким голосом.

– Да что с тобой сегодня? – содрогнулся от отвращения Нерон.

– Нервы. С того самого дня, как…

– Знаю. Даже не напоминай.

– И не собираюсь. Но в самом деле… спалить Рим!

– Я же просил не напоминать!

– А клуб вольноотпущенников зачем понадобилось жечь? Людям вроде меня и так податься особо некуда.

– Не я устроил тот пожар.

Имелся в виду недавний пожар, при котором сгорело три четверти Рима. Прескверный пожар. Многочисленные улики указывали на императора. Нерон, само собой, отпирался. Кое-как удалось свалить вину на христиан. Все знали: христиане – опасные сектанты, они могут отколоть любой номер. Хотя никто не поверил, что они подожгли Рим. Какая им с того выгода? В огне погибло их собственное имущество: дюжина протоцерквей – не хухры-мухры. Так что под подозрением оставался только Нерон. Он ведь на каждом шагу призывал гореть пламенем, твердым, как рубин [5]. Но Нерон твердил: «Это не я». А с императором не больно-то поспоришь, но и поверить ему тоже трудно – ведь всем было прекрасно известно, что это его рук дело.

– Ладно, – сказал Нерон. – Веди его сюда.

– Слава тебе господи.

Паллант пробормотал это довольно тихо, но император все равно расслышал и сделал мысленную пометку: «Этот вольноотпущенник что-то слишком много себе позволяет. Пора от него избавиться. Надо только подыскать ему замену». Но в тот момент другого вольноотпущенника под рукой не оказалось, а представлять посетителей кому-то ведь надо.

Паллант вышел из мраморного зала в приемную и немного погодя вернулся с высоким незнакомцем в заморских одеждах. Таких одежд даже Нерон отродясь не видывал, а уж если он не видывал, то, будьте покойны, не видывал никто в Риме. Загадочный тип вырядился в то, что позже назовут костюмом-тройкой: серая ткань с отливом, сверкающие запонки, лацканы с разрезом, галстук в полосочку.

– А, Нерон, как раз вовремя, – сказал он.

Нерон сразу понял: с этим типом жди неприятностей. Император, как правило, довольно быстро избавлялся от потенциальных неприятностей, попросту веля покончить с неугодным. Но белокурый визитер буквально излучал властность, его глаза сверкали, словно лазеры (Нерон о лазерах еще не слышал, но нечто подобное воображал в самых страшных своих кошмарах).

– Добро пожаловать в Римскую империю, – поприветствовал он гостя самым вежливым тоном. – Чем могу помочь?

– Слушай, у меня нет времени точить лясы. Мы тут у вас кое-что поменяем.

– Мы?

– Ну, я и мальчики. Вы нас будете звать богами. Мы на самом-то деле просто ученые, но для всех вас – боги.

– Боже мой, – сказал Нерон.

– Ну да, как-то так, – кивнул незнакомец. – Дело вот в чем: у нас там все тип-топ. В раю. Вернее, вы это называете раем, а мы – центром управления. Но в последнее время скучновато стало, вот мы и решили поменять кое-что. Оживить обстановку, так сказать. Собираемся внедрить в Рим динозавров.

У Нерона отвисла челюсть, но он взял себя в руки.

– Динозавров? Я никого с таким именем не встречал.

– Представь себе ящерицу, – предложил незнакомец.

– А, ящерица! Ящериц я видел.

– Но эти очень большие.

– Ну, разумеется.

– Нет-нет. Не просто очень большие – огромные. Чудовищной величины! Помнишь статую Аполлона возле Парфенона?

– Конечно! – кивнул Нерон. – Я ее видел во время недавней поездки в Грецию. Божественно.

– Не знаю, искусство – не моя область. Статуя велика, согласен?

– Да-да. Самое малое футов двенадцать в высоту. Да еще пьедестал.

Нерон, конечно, считал в римских футах, а они больше английских, так что статуя и впрямь была огромной.

– Ну так вот, – продолжал гость, – эта статуя не больше детеныша самого мелкого динозавра.

– Ага, – сказал Нерон. – Я понял, они действительно очень большие.

– О чем я и толкую. Такая диковина займет всю улицу. Представь зверюгу размером со стадо слонов.

– Слонов? – переспросил Нерон. – Да, я и слонов видел.

– Динозавр в пять или шесть раз больше слона. Да еще сплошь покрыт броней. И с огромными зубищами.

– И вы хотите притащить этих тварей в Рим?

– Схватываешь на лету.

– Но зачем?

– Ну что за вопрос? Затем, что это можно устроить. Вот мы возьмем и устроим. Забавно же получится.

– Забавно? Ох, сомневаюсь…

– Тебе понравится. Парню, который спалил Рим, динозавры обязательно понравятся.

– Это был не я!

В следующем своем воззвании Нерон написал:

Сим извещаю всех граждан империи, что посланник богов посетил нас и сообщил о грядущем явлении (вернее, нашествии) динозавров, которого удостоится единственно Рим. Свободно странствующие динозавры станут нашими почетными гостями. Ваш император соизволил даровать им римское гражданство. Динозавры – не люди, но меня уверили в их понятливости и, можно даже сказать, кротости. Прошу проявить дружелюбие. Это только временная мера. Следите за изменениями дорожного движения: пока все не утрясется, возможны небольшие затруднения. Искренне ваш, Нерон, император.