Лавка старинных диковин - [114]

– Это так, – соглашается Ред. – Но хватит ли человеку ума и силы пересечь арену туда и обратно? Достаточно ли его усиления для того, чтобы дважды пробежать по горячему песку невредимым?

Сверившись с бумагой, где описаны модификации Рона и быка, Марна объявляет:

– Согласно спецификации, у Рона ноги спринтера-чемпиона. Но на спринтерской дистанции бык с легкостью его обгонит.

– Наш единоборец не тренирован как матадор, – возвещает Ред. – У него и шпаги-то нет. Американцы не машут попусту шпагами.

– Начинается! – взвизгивает Марна. – Смотрите, как бык несется на него! Тонна говядины на копытах, моторизованная лавина! Видите низенький толстый заборчик с другой стороны арены? Это барьер. Если Рон прыгнет за него, то спасется. Но, кажется, он не успеет…

– Смотрите, что он сделал! – кричит Ред. – Бык нагнал, но Рон свернулся калачиком и рухнул на песок. И это сошло ему с рук! Бык пронесся над ним.

– Но зацепил. На спине Рона кровавая борозда, – вставляет Марна.

– Один-ноль в пользу быка, – замечает Ред.

– Именно! – перехватывает инициативу Марна. – Однако Рон снова на ногах. Он умело запутывает быка, тот не знает, куда бежать. И вон единоборец мчится к барьеру. Бык бросается следом, бьет длинными рогами – и мажет. Рон ныряет за барьер!

– Бык тычет рогами, но барьер построен прочно.

– У Рона десять секунд отдыха. Если задержится, будет наказан.

– Он медленно, маленькими шажками выходит из-за барьера, стараясь не спровоцировать быка.

– Бык смотрит на него пару секунд, бьет копытом песок – и бросается в атаку!

– О, как он быстро и мощно атакует! Слишком быстро – Рон не успеет ничего сделать!

– Да, но не забывай об алхимии страха! – возражает Марна. – Наверное, Рон Джеймс ощущает, как замедлилось время. Но рефлексы его тоже замедлились. Ему кажется, что ноги налились вязким клеем, ступни парализованы, все тело обмякло, не слушается отчаянной команды бежать!

– Но в нем просыпается что-то, превозмогающее роковую медлительность! – подхватывает Карлайл.

– Именно! Нечто ему изначально не принадлежащее, встроенное в него! Его ноги и руки переделаны и присоединены к телу чудом современной науки! И зрение, и слух – тоже волшебные усовершенствования, предназначенные повысить его шансы в состязании. А дополнительная сила воли помогает ему мобилизовать все наличные ресурсы!

– Да, Рон Джеймс достиг второго барьера! Бык трясет головой, ищет, на кого бы напасть. Если бы он мог удивляться и размышлять, теперь спрашивал бы себя: огромная скорость, неистовый порыв, безошибочно выбранное направление атаки – как же все это оказалось напрасным? Он фыркает, бьет копытом, ищет, кого бы прикончить. Но Рон в безопасности за крепким барьером. Настало время покинуть солнечную Испанию и отправиться навстречу новому единоборству!

– У Рона получилось! – восклицает Карлайл.

– Как же ему повезло! А еще больше повезло его брату Тимми.

– Я слышал, наш единоборец подвергает себя жуткой опасности ради того, чтобы платить за лечение брата, – замечает Ред.

– Какая трогательная история! – поддакивает Марта.

Трогательная история началась, когда Рону приказали наведаться к нью-йоркским врачам Барнуму и Ризу, которым корпорация ГИК поручила следить за здоровьем единоборца.

Клиника оказалась роскошной, ультрасовременной. В приемном покое – динамическая скульптура, лаковый паркет, секретарь.

Доктора Джошуа Риз и Чарльз Барнум – симпатичные, умные, высокие, слегка за тридцать. Риз слегка полноват. Оба само внимание и предупредительность.

– Мистер Джеймс, мы трансплантируем вам память, – объявляет доктор Риз.

– Зачем? У меня все в порядке с памятью.

– Я и не говорил, что не в порядке. Но мы дадим вам кое-что новое.

– Меня вполне устраивает старое.

Барнум качает головой:

– Мистер Джеймс, ваша память не устраивает корпорацию. Она полагает, что аудитория питает к вам слишком мало симпатии.

– И что же мне даст ложная память?

– Возможность думать о ком-то, кроме себя.

– Я не уверен, что хочу этого.

– Мистер Джеймс, пожалуйста, не спорьте с нами. Имплантаты памяти – обычная корпоративная практика. Либо вы соглашаетесь, либо отправляетесь в путешествие.

– Путешествие? Куда?

– Навоз-Таун, Оклахома. Или откуда вы там?

Доктора встают. Консультация окончена.

Джеймс думает, что уйти из шоу-бизнеса немыслимо, это равноценно самоубийству. Джеймс готов на что угодно, лишь бы не возвращаться в дыру, из которой когда-то выбрался.

– Не уточните, какую память хотите мне вставить?

– Как только операция закончится, вы узнаете первым.

Операционная у них была тут же, при кабинете. Отличная, с кучей оборудования, мигающими огоньками, проводами и шприцами из нержавеющей стали. Рона погрузили в глубокий сон.

Когда Рон очнулся после операции, прежде всего подумал о Тимми. Как там мальчишка? В каком состоянии? Не плохо ли ему?

Рон так и не взял в толк, что память о младшем брате, болезненном и слабом, – имплантат, подделка. Пусть говорят хоть сто раз, что младшего брата у него нет и быть не может. Рон даже способен согласиться, но вряд ли поверит. Ведь он вырос вместе с Тимми, помнит его и свое детство. Так кому же верить? Себе или чужим?