Лавандовый декабрь - [36]

Мила старалась его успокоить и заверить, что все понимает, и не имеет претензий. Но Женя все равно переживал, кажется.

- Тебе - хочу рассказать и поделиться, - даже с некоторой неловкостью вроде бы, признался он. - И обидеть не хочу вообще. Тоже свои выводы за жизнь сделал.

Она только пожала его пальцы, которыми он держал ее ладонь на протяжении всего их «ланча». И стул назад, кстати, он так и не переставил. Они все это время сидели бок к боку.

Но один раз Женя все-таки ответил и на звонок. Причем, как поняла Мила, звонили не из офиса, а кто-то из его родственников. Она старалась не прислушиваться, чтобы не смущать его. Да и гомон в кафе помогал в этом. Но Женя не позволял ей отодвинуться дальше и продолжал держать за руку даже во время этого разговора.

- Мила, ты не против, если мы зайдем кое-куда, прежде чем обедом займемся? - кажется, с некоторой неуверенностью спросил он, закончив разговаривать. - У меня тут дядя недалеко живет. Точнее, это дядя моей матери, даже. Но мы все его называем так. - Он улыбнулся. - У него какие-то проблемы с ноутбуком. Сама, наверное, знаешь, как в таком возрасте людям сложно разобраться в новой технике. Вот он и звонил спросить. А я предложил зайти, глянуть, что там стряслось, раз уж в городе. Да и он живет в трех кварталах отсюда. Дядь Леша и так герой, как мне кажется, что упорно и с интересом учится всему новому, хочу помочь. Не против?

Она улыбнулась:

- Конечно, нет, Женя, - хотя, честно говоря, ей стало немного не по себе. Однако, в любом случае, наверное, легче начать знакомство с его родней с немного более дальних родственников... Или нет? - Давай зайдем, если нужна помощь. Я могу и в отель вернуться, если ты не уверен, что мне стоит туда идти или если я помешаю... - предложила Мила, доедая свое лавандовое пирожное.

Честно говоря, сыр и кофе ей больше понравились в таком антураже.

Женя глянул на нее с удивлением и даже хмыкнул.

- Не выдумывай, Мила. Все очень удобно. Ты дяде Леше понравишься, гарантирую. Да и я сказал, что с тобой приду, так что никто в отель не идет.

Подозвав официанта, Женя попросил счет и расплатился. Оба допили свой кофе.

- Готова? - Женя поднялся, предлагая ей помощь

Не то, чтобы Мила была полностью уверена в положительном ответе. Но она же взрослый человек, в конце концов. Вспомнив об этом, Мила кивнула и поднялась следом, приняв предложенную руку.

Поначалу ей не показалось, что она понравилась «дяде Леше». Высокий мужчина, который точно разменял восьмой десяток лет, а может, и того больше, показался ей очень серьезным и даже в чем-то суровым. Его лицо, покрытое безумным количеством борозд и морщин, словно высушили ветры и сквозняки, которыми все утро пугал ее Женя на узких улочках, радуясь, что им выпал тихий день. Он поздоровался кивком головы, осмотрел ее как-то задумчиво и долго, поздоровался с Женей, пожав руку. А потом махнул рукой и, сказав «пойдем», направился куда-то вглубь слабоосвещенного коридора. Она растерянно вцепилась в руку Жени, с некоторой задумчивостью наблюдавшего за всем этим, но улыбаясь, что немного подбодрило Милу.

Не то чтобы у Милы в принципе была цель очаровать этого человека, конечно. Да и в тот момент, когда они поднялись на второй этаж старого, позапрошлого века постройки дома, и переступили порог квартиры, ей стало не до того. Саму Милу настолько поразило увиденное, что она немного потерялась, как-то неуверенно пробормотав приветствие, пока Женя ее представлял. И во все глаза смотрела вокруг. Женя помог ей снять шубу. Провел в комнату следом за дядей, о чем-то разговаривая с ним, а она будто и не с ними рядом была. Ничего с собой поделать не могла. Ни на что переключиться не выходило. Ее заворожила обстановка в квартире.

Когда поднимались, заметила, что дом старый. И все в этой квартире, кажется, относилось едва ли не к той же эпохе, что и само здание. Мила плохо разбиралась в истории, правда. Но все эти детали, часы, которым даже на ее неопытный взгляд было не меньше ста лет, а то и гораздо больше, украшенные какими-то вензелями и совсем простые (она насчитала как минимум четверо часов, пока они до комнаты дошли). А стулья с тканевой обивкой и деревянными, резными спинками! И стол посреди комнаты! Господи, так сейчас уже и не ставит никто мебель, кажется. Накрытый льняной скатертью, расшитый вышивкой-гладью. А посреди стола - лампа. То ли керосиновая, то ли еще что-то в этом роде. И книга рядом в таком переплете, что и сомнений не возникало - ее еще до революции выпустили. И возможно, задолго.

Мила такое только в учебниках по истории видела. Или в музеях. И здесь у нее ощущение музея возникло, но не затхлого или пыльного, а какого-то невероятно живого. И все эти вещи, они так стояли, будто ими если не пользовались, то регулярно касались и заботились о них. Это завораживало.

- Нравится?

- Что? - обернулась, чувствуя себя словно оглушенно.

Вполне вероятно, что ее спрашивали об этом не в первый раз. Уж очень лукаво смотрел Женя на нее, когда Мила все-таки услышала вопрос и обернулась к мужчинам. Да и его дядя улыбался.

- Нравится тебе у меня, дочка, спрашиваю? - еще раз спросил дядя Леша (который так ей и представился, кстати).