Лавандовый декабрь - [24]

Она не заметила сразу, что Женя протянул руку и обхватил ее пальцы, пока не поняла, что ей тепло стало. А и не чувствовала, вроде, что замерзла. Теперь же так хорошо! От его горячей ладони ее всю согревает.

- Он тебя ... обижал? - Женя очень осторожно спросил.

Сразу чувствовалось, что пытается не причинить большего неудобства или боли. И Мила это оценила. Посмотрела прямо на него. Вздохнула. Решила, что лучше уж рассказать, как есть, чем оставлять простор непонятно для каких догадок.

- Сложно это, Жень, - как чувствовала, так и попыталась объяснить. - Вроде бы, поначалу, нет. Да, требовал серьезней быть. Так у меня и родители этого требовали всегда. Не сказать, что он был жестче их. А потом его все больше мои перепады настроения злить стали. Он к психологам меня отправлял, сердился, что мне эффективные лекарства назначить не могут. Говорил, что заключения про темперамент - бред, надо просто врача правильного найти.

Его рука сильнее сжала ее ладонь. Не до боли, просто давая ощутить поддержку. Сам Женя смотрел на нее очень внимательно. И зубы сжал, она уже научилась замечать, когда он напряжен, как меняется при этом выражение его лица, глаз. И как они темнеют, когда он сердится. Присутствовала пару раз при напряженных телефонных разговорах.

- Наверное, мне еще тогда стоило понять, что это не со мной что-то не так, а с нашими отношениями. С его восприятием меня. Но я пыталась подстроиться, старалась соответствовать. А он все больше раздражался. Разбил мой телефон. Не знаю, в меня хотел бросить или, и правда, в стену бросал из-за злости. Извинился тогда. Вроде затихло все на пару недель, - Мила передернула плечами. - А потом на меня накатило. Я же говорила, у меня бывают перепады настроения, когда я очень остро все воспринимаю, сочувствую, сопереживаю... Наверное это, и правда, сложно понять, если сам такого никогда не ощущал. А он устал это терпеть. Сложно было. Думаю, мы изначально друг другу не подходили. Но и я, несмотря на то, что старалась во многом соответствовать, такое терпеть не стала. Я, конечно, чувствительная, но и не слабая. И силы воли хватает. Сама милицию вызвала и побои поехала «снять». И ушла от него в тот же вечер. Сразу позвонила знакомой девочке, адвокату, чтобы на развод подать. Меня уже не интересовали его причины и извинения. И точка зрения родителей. Хотя и они в шоке были, когда я к ним той ночью приехала. Впервые в жизни, мое решение отец поддержал без споров. Тогда я и решила, что все, хватит подстраиваться под кого-то. А дядя подал идею о переезде сюда. Так и занялась тем, что всегда мечтой казалось, - попыталась выйти на оптимизм, закончить это как-то позитивно, уже жалея, что так разболталась.

Женя сидел, очень крепко держа ее за руку, и слушал с непроницаемым выражением лица.

А потом:

- Ты не против, если я сюда пересяду? - спросил он, уже встав и присев рядом с ней на диванчик.

Они сегодня задержались немного, двухместные столики все заняты оказались, когда пришли. Вот и сидели за «семейным» большим столом, с двумя широкими диванами вместо стульев и кресел.

Женя обхватил ее за плечи и крепко прижал к своему боку. Уперся подбородком в макушку Миле. Так непривычно. Она себя так хорошо и спокойно почувствовала. Так защищено. С поддержкой, которой никогда ранее не имела. Не физической даже, а эмоциональной. Не предлагал такого никто. А Женя без раздумий не просто предлагал, сразу отдавал ей это, заставляя что-то внутри Милы тихонько «млеть», пусть она и пыталась пока не особо расслабляться или надеяться на него.

- Мил, ты мне просто имя его скажи. Я не злой, и не жестокий, честно. Но за такое... - обнял ее еще сильнее, но не больно совсем, просто крепко. - У меня тоже связей много. Особенно в столице. Пришлось завести. И неприятности, кому хочешь, доставить могу. Тем более сволочи, которая тебя так мучила...

Мила почему-то рассмеялась. И так легко на душе стало, словно не было последних пяти минут. Уткнулась ему в плечо лицом. И обняла Женю за пояс. Решила, что может это себе позволить.

- Не надо. Правда. Я с таким шумом ушла от него и так развод озвучила, что все в городе о причине знали. Знаешь, я не считала, что это моя вина, и я его чем-то заставила на меня руку поднять. Нет такому оправдания. И у меня не было ощущения вины или жертвы. Не стыдилась и скрыть не пыталась. Это он виноват. И ему стыдиться есть чего. А меня это в чем-то освободило даже. Я смогла решиться на то, что никогда себе не позволяла, - подняла голову и посмотрела на Женю с улыбкой. - Здесь оказалась, - подмигнула ему.

Женя не выглядел очень согласным. И она все еще ощущала напряжение во всем его теле. Но все-таки, он постарался расслабить лицо, хотя бы. Возможно, не хотел ее испугать. Улыбнулся.

- Надеюсь, когда ты говоришь с радостью «здесь», то имеешь в виду конкретно это место, - с кривоватой улыбкой заметил он, обняв ее за плечи сильнее. С намеком, вроде.

Мила рассмеялась, опять устроив голову у него на плече.

- Очень даже возможно, - лукаво согласилась она, коротко поцеловав его подбородок.

И все вроде здорово было, и поговорили, прояснили многое, хоть и вопросов у обоих еще куча осталась. Но теперь, казалось, и говорить было проще. Ощущалось, будто все могут понять друг в друге. И с подарками она успевала, вкладывалась в сроки. Но все-таки Миле немного боязно было. Даже объяснить не могла причину толком: праздники приближались. А она всегда перед праздниками «срывалась». Очень много эмоций вокруг, очень много надежд и разочарований, слишком интенсивно все. Ее это всегда, так или иначе, а задевало.