Латинист и его женщины - [6]
И он так и сделал — приехал ко мне.
Встретил я его на вокзале: видный из себя мужчина — могучего телосложения, бородатый, с задумчивыми голубыми льдинками глаз под хмурыми, мохнатыми бровями. Одет, правда, как-то странновато — какие-то затрапезные джинсики, кроссовочки, какая-то задрипанная курточка и совсем уже придурковатая спортивная шапчонка с бубенчиком — дело было зимой. Поймав мой оценивающий взгляд, старик пояснил: это мне мои друзья недавно пожертвовали кое-что из шмоток, вот я и ношу. Я тут же постарался сгладить неловкость: мол, эта зима в Ростове была самая холодная за весь двадцатый век; иногда переваливало далеко за двадцать градусов, и я, мол, беспокоюсь, не замёрзнете ли вы, понадеявшись на наш юг. На что старик ответил: а я не боюсь холода; в былые времена я изъездил вдоль и поперёк и Якутию, и Магаданию.
Погуляли по городу, в котором мой гость не был вот уже лет тридцать.
— Это улица Энгельса, — бормотал он. — Помню, помню…
— Теперь уже не Энгельса, а Большая Садовая, — поправил я его. — Вернули дореволюционное название.
— Правильно, правильно. А где ж у вас Малосадовая?
— А нету. До революции была, а теперь называется улица Суворова — жалко стало переименовывать, вот и оставили, как есть.
— Тоже верно. Суворов великий человек был, надо же память какую-то по нему оставить.
Мы бродили по Пушкинскому бульвару, и старик выдавал мне по этому случаю наизусть всего Пушкина, попутно пытаясь припомнить, в каком доме жил друг его молодости, к которому он сюда когда-то приезжал в гости.
— Да вот в этом же и жил!.. Или вон в том… нет, опять ошибся… многое тут у вас изменилось, и не узнаешь теперь…
Поговорили о России, о поэзии… Я пожаловался, что все великие писатели и поэты золотого девятнадцатого века как на грех объезжали наш Ростов-на-Дону стороною. Шарахались от него, что ли… В Новочеркасске бывали — сам Лермонтов там был несколько раз, а Николай Первый, как пишет Жуковский, осенью тридцать седьмого года принял какое-то решение в пользу опального Лермонтова именно в этом городе; в Таганроге бывали, а один так даже и родился там; в Старочеркасске и в Аксае Пушкин переправлялся через Дон, а в Ростов наш — ну ни ногой! Вот кто-то с горя и подпустил слух, что по этой улице якобы проезжал когда-то Пушкин — то ли по пути на Кавказ, то ли с Кавказа. Но лично я в это не верю…
А потом старика потянуло к нашей реке.
Пошли на Ворошиловский мост. Холодный ветер сбивал с ног, но старик не обращал на него никакого внимания.
— Ну, здесь у вас и панорама, доложу я тебе!.. А вон то — что такое?
— Вон там, выше по течению? Зелёный остров.
— А там, на горизонте?
— Город Батайск.
— Так это уже и не Ростов, что ли?
— Не Ростов.
— Странно у вас центр города расположен — на самой окраине.
Перешли на левый берег Дона, за которым, по представлениям древних греков, начинается Азия.
По длинной заснеженной лестнице спустились к пляжу.
Старик разделся. Тихо и восхищённо сказал: «Здравствуй, Дон!» И на водных просторах, свободных ото льда, искупался.
Отфыркиваясь, вышел на берег. На снегу — дорожка следов от стариковских босых ног. Туда — и обратно.
Я спросил, не холодно ли было, а тот ответил: может, и холодно, да только боюсь, мне в этой жизни не доведётся уже больше с Доном повстречаться… Затем он достал полотенце из сумки, тщательно вытер своё отнюдь не дряблое тело — в молодости был, видать, красавец ещё тот! — оделся, и мы отправились ко мне домой.
Пока ехали в троллейбусе, он мне коротко всю свою судьбу рассказал:
Сейчас ему уже за семьдесят, а в былые годы он был членом какой-то банды, торговавшей с заграницей алмазами и золотом, добытыми в Сибири. При советской власти за такие дела — редко когда давали срок. Обычно расстреливали. Но его всё миновало: и правосудие, и внутренние разборки. В центре Москвы у него когда-то была огромная и роскошная квартира, была машина, была дача на Чёрном море. А затем ему однажды приснилось нечто очень важное: Николай-угодник явился к нему и сделал некое наставление… И после этого мой гость ушёл из банды, роздал почти всё своё имущество людям, включая квартиру, дачу, машину и костюмы, а сам поселился в какой-то жалкой коммуналке, даже ещё и похуже, чем моя, бросил пить и курить, перешёл на очень скромную пищу и ударился в поэзию. Всё, как обычно: самый заурядный русский праведник…
Дома у меня пили чай с вареньем, болтали. А тут и Зинаида пришла откуда-то с улицы. Только на порог ступила и только сняла пальто, как я сразу выскочил из своей комнаты и безо всяких объяснений завёл её к себе. Познакомьтесь, говорю, это мой гость из Москвы, а это моя соседка.
Зинаида предстала перед нами в длинном французском красном платье, с чёрным шарфом вокруг шеи и в чёрной тёплой шляпе.
Старик посмотрел на неё, обменялся с нею несколькими вежливыми фразами и ничего особенного не изрёк, но потом, когда мы оказались одни, сказал мне в ответ на мой вопрос, что он усмотрел в этой женщине: настоящая русская красавица, ростовский цветок, — сказал он. — Но — завышенные претензии.
— Дура? — спросил я.
— Не сказал бы, — ответил старик. — Нет, не сказал бы… Но с таким лицом, как у неё, надо гостей принимать и чем-нибудь их ласково потчевать, или на кухне что-нибудь готовить, а не вращаться в высшем обществе.
Это фантастический роман, похожий на сказку. Действие происходит не на нашей планете, а на совершенно другой, которая напоминает нашу.Меня упрекали в том, что я в иносказательной форме заклеймил позором в своём романе Японию. Конечно, это не так: я, конечно, считаю Японию одним из нескольких источников Зла на Земле, но специально писать о ней целую книгу я бы никогда не стал.Это романтическая сказка о борьбе Добра со Злом, а какие-то сходства в ней если с чем-то и есть, то ведь не только с Японией…
Эта история, написанная в эпоху Перестройки, странным образом пришлась не по душе нашим литературным перестройщикам. Они все дружно, в один голос заклеймили меня и мою повесть позором.Причём основания для такого, как говорил кот Бегемот, резкого отношения были все как на подбор одно удивительнее другого. Например: городская тюрьма не могла находиться на улице имени Фёдора Михайловича Достоевского, точно так же, как и гарнизонная гауптвахта не могла располагаться на улице имени Чернышевского. Поскольку таких глубокомысленных и многозначительных совпадений в реальной жизни быть не может, то, стало быть, сюжет грешит условностью и схематизмом.
Это роман-притча, в котором рассказывается о единственной в своём роде катастрофе советской атомной подводной лодки. Ситуация, в которую попали те подводники, означала, что спастись совершенно невозможно — никто и никогда в мире — ни до этого случая, ни после него — из такого положения живым не выходил. А они свершили чудо и почти все вышли… Не сомневаюсь, что и Россия спасётся точно так же.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
РЕЧКА ЗА МОИМ ОКНОМ. Пьеса Пьеса с фантастическим сюжетом, в жанре, который бы я назвал так: трагифарс. Хотя кто-то мог бы и возразить, что это комедия — спорить не буду. Главное действующее лицо пьесы — это я сам. Мне примерно около 35 лет, я живу в погибающем Советском Союзе, пытаюсь осмыслить русскую историю, а пока я это делаю, со мною или вокруг меня происходят удивительные истории…
Это история о том, как беженец из горячей точки Кавказа попал в Россию и пытался прижиться в ней. Ничего антикавказского там нет, но и особых восторгов по поводу Кавказа и нравственного облика его сыновей — вы там тоже не найдёте.
Я расскажу вам историю о двух влюбленных, которые любили и боролись за то, во что верили, несмотря на окружающий их мир. Они боролись за то, что стоит сохранить.Эта прекрасная история обо мне.Моя реальная история, которую я рассказываю, о Джейсе Райане, с которым разделяю весь мир и который оберегает нас. Тепло его сердца и тела, все это прекрасно и стоит ценить.Некоторые бы удивились, чего же тогда не хватает?И я спрашиваю себя это множество раз.А как же эти ночи, которые я переживаю, потому что вижу это там? Эта нерешительность? Вопрос, который я задаю себе, о том, чего же не хватает?Вы видите, что всё вокруг нас испытывает на прочность нашу волю, нашу веру и способность разобраться, что правильно, а что нет, где добро, а где зло.По-моему, такая судьба – одно из самых жестких решений на этом пути.
Обещание никому не говорить о его любви и серебряный ключ, открывающий дорогу в Страну Снов — всё это эфемерное волшебство, которым жила и дышала Лия Лазарева, рассыпалось в прах при соприкосновении с суровой реальностью. Она ожидала найти на стационаре «Тайга» своё счастье, а нашла его погибель.Лия Лазарева — маленькая девочка со взглядом волчицы, которая хочет знать лишь одно: какого же цвета камни в холодной воде?
Кристина Романова хотела простого женского счастья. Её душа была чиста, добра и наивна, но неудачный брак и трагическая случайность — гибель её не рожденного ребенка, полностью ломает девушку. Она изменяет всем своим принципам морали, наказывает себя, падая в бездну греха. Каждый день девушка пытается понять, кто она и в чем смысл её жизни — получится ли? И только истинная любовь способна вернуть ей контроль над собственным разумом и душой. Как, и благодаря кому Кристина вновь обретет себя?
Главный герой книги, россиянин, так же, как и я, оказался в Киеве накануне революции и пережил в центре города все события того времени вместе с украинцами. Ему пришлось делать выбор: принять чью-то сторону или бездействовать, сочувствовать, любить или яростно ненавидеть. Эта книга — способ поговорить о выходах из конфликта, подумать над причинами и ошибками и протянуть друг другу руки ради будущего!
Где-то на территории России после падения Тунгусского метеорита в 1908 году был организован отдел по изучению и усовершенствованию технологий «ПСИ-фактор». Тот, кто его организовал, пропал при таинственных обстоятельствах. Эта забытая территория так и осталась в полном секрете от всех. Единственные, кто там остался работать, это небольшая группа ученых, которые были собраны по всей России.
Смерть — полный отстой… Выпускница старшей школы Эмбер МакУильямс знает об этом не понаслышке. После смертельной автокатастрофы, одаренная младшая сестра вернула ее к жизни. Теперь все, к чему прикасается Эмбер, умирает. На самом деле это реально бесит. Девушка придерживается политики «без прикосновений» со всеми живыми существами, включая парней. Когда в жизни Эмбер появляется Хайден Кромвел, цитирующий Оскара Уайльда и заявляющий, что ее проклятие на самом деле дар, она решает, что тот просто сумасшедший симпатяга.