«Ласточки» над фронтом - [32]

Помню, как Дина Никулина с Катей Рябовой вернулись с задания на совершенно разбитом самолете. Тридцать пробоин, перебиты шасси, повреждены центроплан и фюзеляж.

— Дня три, не меньше, будете безлошадными, девчата! Как только дотянула «ласточка», — обсуждали подруги.

Но Татьяна Алексеева с техниками Зиной Петровой, Лелей Евполовой, Тоней Калинкиной восстановили самолет за 10 часов…

В одном из писем ко мне Таня вспоминает:

«В сентябре 1943 года, ты помнишь, Марина, из полка была выделена группа самолетов для выполнения боевых заданий под Новороссийском, Командиром группы была заместитель командира полка Сима Амосова, а я инженером группы. Остальные экипажи полка действовали на эти же цели, но только с основного аэродрома. Наша группа базировалась в Солнцедаре. Там стояли морские авиачасти, они летали днем с этого же аэродрома. Хотя мы семь месяцев уже летали днем в район Новороссийска, прошли большой боевой путь, но вот с морскими летчиками встречались впервые…

Торпедоносцы — летчики и техники — смотрели тогда на нас и, как они сами говорили, не верили своим глазам, что наша группа состоит только из девушек. В первую боевую ночь они буквально все пришли смотреть на нашу работу. Тут наши девчата — техники и вооруженцы показали, как они умеют готовить машины к выполнению боевых заданий. А летчицы и штурманы буквально не вылезали из своих машин. Когда самолеты улетали на задания, техники с торпедоносцев приходили на стоянку, поближе. Сначала слышны были едкие задиристые шутки, колкости, но наши девушки не терялись, привлекая соседей к работе — помочь поднять хвост самолета, плоскость. Вера Дмитриенко пошучивала:

— Это вам не Ил-четыре. Наши По-два требуют ласкового обращения.

Наши девушки быстро завоевали уважение соседей-авиаторов. Они восхищались нашими летчицами, штурманами, техниками, вооруженцами, прибористами, их боевым мастерством, организованностью. В те ночи наши экипажи делали по 8–9 вылетов…»

С любовью вспоминала Татьяна Тимофеевна своих боевых друзей. Перечитываю письма и вспоминаю Таню тех дней. Как бессменно находилась она у самолетов, как самоотверженно трудилась, чтобы те, с кем связана она была боевой дружбой, смогли спокойно подниматься в грозное ночное небо, смело доверяя своей машине. Таню любили все. Война закалила ее, а сердце осталось по-женски ласковым и добрым. До Победы она была в полку. Мужество и самоотверженный ратный труд Татьяны Алексеевой отмечены орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, многими медалями.

Авиации осталась верна Татьяна Тимофеевна и после войны. Более тридцати лет она проработала в Херсонском аэропорту. К боевым наградам прибавился орден Трудового Красного Знамени. До последних дней ее жизни мы переписывались. Не остывала с годами наша дружба, родившаяся и закаленная в огне боев.

Вся страна — под крылом

Восьмой всесоюзный слет победителей похода по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа проходил на родине первого Совета — в Иванове. Много ярких встреч, волнующих событий вместили в себя шесть коротких, но таких емких дней. А мне особенно запомнилась поездка в Шую — небольшой городок текстильщиков под Ивановом.

Мы приехали туда на открытие музея комсомольской славы. Скромная экспозиция его тронула за сердце — собранная с удивительной любовью, буквально по крупицам, она рассказывала о героях, среди которых было много из нашего поколения. С фотографий в одной из витрин на меня глянуло такое знакомое, милое и родное лицо. С радостью и гордостью я узнала Веру Тихомирову, летчицу нашего полка, мою боевую подругу…

Ярко, словно это было вчера, припомнилась первая встреча с Верой. Она прибыла в часть в конце 1941 года из Омской области. И сейчас вижу Веру тех дней — в комнату вошла красивая, стройная девушка и, смущенно улыбаясь, представилась:

— Вера Тихомирова, летчик-инструктор Особой эскадрильи ГВФ.

Мы обступили ее, стали расспрашивать о Сибири, а жизни в тылу.

Война застала Веру в Одессе — она учила курсантов летать. Но с каждым днем фронт неумолимо приближался, вражеская авиация непрерывно бомбила город. Эскадрилья была эвакуирована сначала в Старобельск, а затем в Сибирь, в Омскую область.

— Прилетели на пустое место, — вспоминала позже Вера, — начали строить аэродром. Работали все — и курсанты, и инструкторы, и технический состав. Выравнивали взлетно-посадочную полосу, строили временные ангары для самолетов. Спешили начать подготовку летчиков. И вот начались полеты, и одновременно наступили жестокие сибирские морозы. С утра надеваешь на себя все, что можно, а поверх меховую летную форму. Поднимешься в воздух раз, другой — и чувствуешь, что и внутри тебя, и снаружи температура одинаковая. Зуб на зуб не попадает. А курсантам еще холоднее, у них меховой летной формы нет.

Самоотверженно работали инструкторы. Не отставала от товарищей и Тихомирова. Чувство ответственности, долга было у молодой летчицы превыше всего. Недосыпала. Холод сводил руки и ноги. Но она шла в класс, на аэродром, мечтая о том дне, когда ее питомцы поднимутся в суровое военное небо. И сама она полетит с ними. А потом пришел долгожданный вызов в женскую авиационную часть.