Ласковые имена - [130]

Было очень холодно, и оба они ужасно нервничали. В доме не было мебели. По его глазам Эмма понимала, что он хочет ее. Она также знала, что решать ей. Они молча обходили пустой дом, и в конце концов неуклюже столкнулись. Она не знала, что делать. Сэм был чересчур высок, до него было не дотянуться. Потом он встал на колени, чтобы осмотреть поломанный плинтус, и Эмма, подошла к нему и положила свои холодные ладони на его лицо. Несколько минут они целовались, неловко сидя на корточках; Эмма не давала ему встать, опасаясь, что он убежит. Они занимались любовью в холодном углу, подстелив свои пальто. Эмма испытала глубокое удовлетворение; как она и ожидала, у нее было ощущение, словно ее обнимает громадный нерешительный медведь. На обратном пути Сэм замирал от ужаса, он был уверен, что об этом эпизоде узнают все. Эмма сохраняла непринужденное спокойствие. Вернувшись в банк, она обсуждала с Анджелой дом и разговаривала о своей вымышленной подруге, что получалось у нее очень убедительно. Так она разговаривала, пока не заметила, что Сэму удалось побороть испуг и заняться послеобеденной выпиской ссуд.

– Дорогая, ты действуешь на этого человека как тонизирующее средство, – сказала Анджела, с удовольствием замечая, насколько он стал счастливее по сравнению с утром того же дня. Все равно Анджела недолюбливала болтливую маленькую Дотти, и ей нравилось, что миссис Гортон проявляет некоторый интерес к этому заброшенному человеку, находящемуся под башмаком жены.

* * *

– Хм, как медведь. Мне знакома такого рода привлекательность, – сказала Аврора через несколько недель. Ей хватило двух телефонных разговоров, чтобы заметить, что ее дочь уже не такая скучная, а в третий раз она вытянула из Эммы признание.

– Деньги здесь, пожалуй, тоже что-то значат, – добавила она. – Ворочая ими, даже самый унылый мужчина создает вокруг себя некую ауру. Боже мой! Гектор болеет, а мне надо приспосабливаться к твоей греховности. Как по-твоему, не слишком ли много от меня требуется?

На самом деле поступок Эммы ничуть ее не обеспокоил. Она уже несколько лет ждала, что произойдет нечто подобное, но лелеяла надежду, что в роман будет вовлечен какой-нибудь подходящий и, по возможности, полезный человек, способный увезти Эмму и составить с ней тот брак, которого она заслуживает. Очевидно, этого не случилось.

– Милая, у тебя явная склонность к невыгодным вариантам, – сказала она. – Если бы не она, ты бы не выбрала старика. Очевидно, перспективы такой любовной связи весьма проблематичны.

– А что с Генералом? – спросила Эмма, чтобы сменить тему.

– Он неисправим. Он вдыхает слишком много загрязненного воздуха во время своих идиотских пробежек. Правда, в эти дни на своих пробежках он еле передвигает ноги. А Вернон уже месяц в Шотландии, и это меня раздражает. Если он собирается там задержаться, я вынуждена буду потребовать от него забрать меня к себе. Альберто очень сдал. Магазин переходит к Альфредо. Я тебе говорила, что мы здесь гибнем каждый в отдельности, а что ты делаешь, чтобы нам помочь? Соблазняешь старикана. Мне придется это скрыть от Рози. С тех пор, как умер Ройс, она расстраивается из-за любой мелочи.

– Маленького Бустера опять поймали на краже, – добавила она. – Мне кажется, ему вскоре не миновать исправительной школы. Это заставляет меня напомнить тебе об осторожности. Мне кажется, в таких местечках, как Де-Мойн, прелюбодеек до сих пор забивают камнями.

* * *

Сэм Бернс смотрел в будущее не менее пессимистично. Он был убежден, что все раскроется, ему придется развестись с женой и жениться на Эмме, а затем, чтобы избежать позора, покинуть город. Он зашел в своей решимости так далеко, что, в случае чего, подумывал отправиться в Омаху, где его старый армейский приятель занимал пост президента небольшого солидного банка.

– Милая, мне в жизни ничего еще не сходило с рук просто так, – сказал он как-то Эмме, изо всех сил дергая свое крупное ухо. – Я говорю серьезно. Я совсем не умею строить хоть сколько-нибудь стоящие планы.

Однако он весьма ловко находил причины для посещения пустых домов, которые банк собирался продавать. Однажды вечером, когда Флэп с мальчиками пошел на баскетбольный матч, Эмма запихнула старый матрас в багажник автомобиля и отвезла его в один из таких домов. Флэпу она сказала, что пожертвовала его для продажи на благотворительной распродаже. В ближайшие полтора года, по мере того, как одни дома медленно распродавались и на смену им приходили новые, матрас перемещался из одного квартала в другой. Все дома были без мебели и отопления. Эмма стала задумываться, как чудесно было бы заниматься любовью в теплом помещении, например в большом меблированном номере отеля или хотя бы там, где есть кресла и туалет с сильным напором воды.

Правда, однажды они задумали поехать в Чикаго, что помогло бы сменить обстановку и достаточно изысканно провести время, но Дотти сумела помешать этому, упав в людном месте и сломав себе бедро. От сознания того, что он шляется на стороне в то время, как его верная жена лежит в больнице с ногой на растяжке, чувство вины у Сэма Бернса стало настолько нестерпимым, что Эмма решила отпустить его, чтобы он обрел своих Дотти, Анджелу и работу.