Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская - [63]
1959
• Большая дача Бориса Пастернака в Переделкине. 2008 г.
• Ольга Ивинская. «Все в ней жизнь, все свобода…» Б. Пастернак.
• Актриса Кира Найтли в роли Лары. Фильм «Доктор Живаго», 2004 г.
• Ольга Ивинская. Молодые годы.
• Лара (Джулия Кристи) и Юрий (Омар Шериф) в фильме «Доктор Живаго». США, 1965 г.
• Лето в Измалкове. 2008 г.
• Дарственная надпись Пастернака на книге, подаренной Ольге Ивинской. 1953 г.
• Стихотворение «Ольге», записанное О. Ивинской со слов Пастернака. 1953 г.
• По этому мосту через Самаринский пруд Пастернак шел к своей Недотроге.
• «Во всем мне хочется дойти до самой сути…» Б. Пастернак, 1959 г.
Кадр из любительской киносъемки И. Емельяновой.
• Лето в Переделкине. 2008 г.
• Борис Пастернак и Ольга перед поездкой в театр. 1959 г.
• Мостик в Измалкове, по которому шел Пастернак к Ивинской. 1950-е годы.
• Тот самый мостик. 2008 г.
• Встреча Бориса Мансурова с Ниной Михайловной, соседкой Кузьмича, наблюдавшей жизнь Б. Пастернака и О. Ивинской в Измалкове. 2003 г.
• Озеро в Измалкове (Самаринский пруд). 2008 г.
• Зима в Переделкине — одна из любимых тем в стихах Бориса Пастернака: «Снег идет, снег идет…»
Зимой все обитатели Большой дачи жили в городе, поэт оставался один и мог беспрепятственно встречаться с Ольгой.
• «Свеча», горевшая на столе в комнате Ивинской в Измалкове (электрический светильник, приобретенный Ольгой в 1957 г.).
• «Какое тысячелетие нынче на дворе…» Борис Пастернак в измалковской избе.
Кадр из любительской киносъемки И. Емельяновой. 1959 г.
• Кузьмич прощается с Б. Пастернаком. За Кузьмичом идет Булат Окуджава. Переделкино, 2 июня 1960 г.
• Дом Кузьмича в Измалкове. 2008 г.
• Дж. Фельтринелли (слева) — издатель романа «Доктор Живаго» и X. Шеве. 1959 г.
• Б. Пастернак, О. Ивинская и X. Шеве. Весна, 1959 г.
• Ольга Ивинская (в центре) прощается с поэтом. Переделкино, 2 июня 1960 г.
• Ольга Ивинская после смерти Бориса Пастернака. Июнь, 1960 г.
• «И любящие, как во сне, друг к другу тянутся поспешней…» Февраль 1960 г.
Кадр из любительской киносъемки И.Емельяновой.
• Германия, Марбургский университет, в котором в 1912 г. Пастернак слушал курс лекций у профессора Когена.
Фотография Г. Герцена, 2005 г.
• Борис Пастернак в г. Чистополе. 1942 г. Фотография В. Авдеева.
• Люся Попова — «Леонардовский ангел». Верный друг Пастернака и Ольги.
• Б. Пастернак с актерами театра Грюндгенса после спектакля «Фауст», 1960 г.
• Ольга Ивинская у зеркала. Фотография 1930-х годов.
• «Маргарита у окна». Иллюстрация к «Фаусту» Гете, 1953 г.
• «А корень красоты — отвага…» Б. Пастернак.
Фотография Ольги Ивинской, на которую смотрел Пастернак, создавая перевод «Марии Стюарт».
• Обложка книги Шиллера «Мария Стюарт», 1959 г. Над переводом этой пьесы также работал Борис Пастернак.
• «Мария Стюарт перед казнью». Работа неизвестного художника, XIX в.
Глава вторая
Судьба архива Ольги Ивинской
«Власти поручили КГБ отнять у меня все рукописи и письма», — говорила Ольга Ивинская, вспоминая тяжелые первые дни после смерти Бориса Пастернака. Рассказ об ее архиве и особом интересе к нему КГБ я начну с воспоминаний Ирины, опубликованных в 1997 году[219].
После похорон поэта 2 июня 1960 года в Переделкине и поминок в «доме у шалмана» Ольга Всеволодовна уехала в Москву. Вечером 3 июня 1960 года вместе с детьми и друзьями она вернулась в свою квартиру в Потаповском переулке. Ирина пишет:
Нас встретил истеричный телефонный звонок.
— Где вы пропадаете? Звоню вам целый день.
Это был Григорий Хесин[220]. У него спешное дело: в Союзе писателей хотят ознакомиться с пьесой на предмет ее издания. И вот сейчас, вечером, к нам выезжает сам Воронков[221], чтобы на месте ее прочитать и принять решение. Надо приготовить пьесу, только оригинал. <…> Мама доверчиво побежала
к соседке, где держала оригинал. <…> Стали ждать, но зародились подозрения — отнимут! Мама уговорила по телефону, чтобы пришли Банниковы, ведь оба партийные. Успели только прийти, как звонок — на пороге Хесин и с ним полный брюнет.
— Это товарищ из Союза, ему передайте пьесу.
Мы удалились в другую комнату, чтобы не мешать читать.
— А что же Воронков не приехал? — спросила мама с беспокойством. Хесин нервно и беспричинно заулыбался. Скоро вошел к нам брюнет — в руках у него ничего не было.
— Спасибо, Григорий Александрович, — обратился он к Хесину. — Можете быть свободны.
Затем сообщил, что КГБ стало известно, что на Западе объявлена награда в 100 тысяч долларов тому, кто раздобудет последнее произведение Пастернака. Поэтому в общих интересах сберечь произведение в надежном месте — «а не у вашей соседки» (мы вздрогнули: следят!).
Мать говорила о последнем даре, памяти, но ее заверили, что все это принадлежит ей и у нее одной будет право приходить в архив и работать с рукописью. Мама сказала, что хочет посоветоваться с детьми. Мы с Митей сказали, что мы против, так как сумеем сами сохранить пьесу и распорядиться ею в соответствии с волей Бориса Леонидовича. Брюнет показывает нам удостоверение КГБ и приглашает еще одного товарища. Входят еще двое, высокий блондин с наглыми светло-синими глазами, который еще не раз попадется на нашем пути. Они понимают чувства детей, но возражать совершенно бесполезно.
