Лапландские непутевки - [6]

Еще немного, и вот он, хутор Муна. Старый одинокий темный дом. Сейчас там никто не живет, и будет ли жить — неясно. Лагерь сделали несколько поодаль, на берегу реки. Ничего особенного про эту ночевку сказать не могу, кроме того, что комары и прочая пернатая нечисть там дюже злая. Впервые за всю поездку пришлось доставать из заначек репелленты и густо поливать себя с головы до ног.

Утром все поиграли в игру «найди ключи от машины Маздиста». Искомое было обнаружено в песке за колесом. Небольшой брод, и мы по лесным дорожкам и грейдеру катим в сторону Умбы. Сегодня у нас по графику Мыс Корабль. Единственной поломкой были потерянные гайки на стремянке рессоры у Богдана, но он без всяких проблем ликвидировал «слабое место».

Заставил понервничать полуразрушенный мост через безымянную речку. Спасибо Шуре, провел Оборотня так, что даже колес не потерли. Потом оказалось, что сложнее всего пришлось именно ему (колеса тянуло в пропасть) и нам (колеса тянуло на боковое бревно, что грозило порезами и потертостями). Игорь и Богдан прошли аккуратно и легко. Под шишигой мостик угрожающе скрипнул, но выдержал. Как потом призналась Наташа, было капельку страшно. Ведь сломался мостик всего лишь пару недель назад и именно под ними… А если бы снова?… Но Бог миловал.

Выходим на грейдер. У Оборотня гоночное настроение. Сначала идем на хвосте у Богдана, но ребята часто останавливаются и устраивают видео-сессии. Начинаем гоняться с Игорем. Два Уазика — это забавно. Впереди то один, то другой, и дорога перестает утомлять и быть скучной. Единственное опасение — это подвеска и рулевая. А нас ведь предупреждали, что конусы в поворотных кулаках разбиты в хлам, и рулевая живет собственной жизнью. А если учесть выгнутые в обратную сторону рессоры и как минимум наполовину убитые амортизаторы…

Оборотень обгоняет Игоря, и тут сзади показывается Шура Маздист. Мы понимаем, что сейчас-то и начнется самое интересно. Так и есть: Шура обходит Игоря и начинает догонять нас. Оборотень тут же вспоминает, что целый раз гонялся в кроссе, и начинает демонстрировать на деле освоенные тогда приемы. Банкир непрерывно смотрит назад и кричит «идет слева! Прорывается справа!», я ору Оборотню «жми!» или «мягче!» в зависимости от увиденного впереди рельефа, Оборотень давит на газ и вертит рулем, повторяя, как советский летчик немецкому ассу «врешь, не возьмешь».

И тут из-за поворота появляется шоха. Мама дорогая, а тут что — кроме нас еще кто-то ездит? Оборотень уворачивается, и не сбавляя скорости, летит дальше. Тут на бедные Жигули, забившиеся от ужаса на обочину, выскакивает Шура, также виртуозно выворачивает руль и уходит в точку. Когда замыкающая колонну шишига повстречала эту шоху, она ползла медленно-медленно, и при виде всякой встречной машины норовила отползти подальше за кусты. Бедный мужик, даже жалко его как-то. Такой стресс пережить!

Но гонка наша только-только набирала свои обороты. По салону то и дело просвистывала какая-нибудь неудачно запакованная деталь шмурдяка, а мы летели вперед, с некоторым ужасом представляя, чем же это все закончится. Как впоследствии оказалось, та же самая история творилась и в экипаже Шуры, Коли и Алены. В сидящего на переднем сиденье Колю вообще врезался складной стул, до сей поры мирно покоящийся в заднем отсеке. Велика она, сила спорта.

Закончилось все к общему облегчению достаточно скоро. У нас вновь заклинило коробку, причем ее скрежет был слышен даже в Тойоте. Но формально победа осталась за нами, поскольку вперед себя Оборотень так никого и не пропустил. Вот он, миг триумфа и легкой дружеской зависти! Немного постояв и повторяя друг другу «это было круто» и «давно так не отрывался», выяснили, что коробка пришла в себя и особый ремонт не требуется. У Маздиста течет поворотный кулак, но вроде тоже не смертельно. Дождались остальных, и уже тихо покатили себе в сторону Умбы.

Умба ознаменовалась посещением каменной мастерской и приобретением сувениров на память. Наташа тем временем купила семгу весом в семь с половиной килограмм, сказав, что завтра ожидается уха. От грандиозности задуманного народ не сразу врубился в то, что это означает, и лишь согласно кивнул в ответ.

Едем по берегу Белого моря. Часовня безымянного инока. Море в лучах заходящего солнца выглядит просто идиллически: полный штиль, сплошь голубые и розовые тона. Жизнь прекрасна и удивительна. Однако на месте стоянки (мыс Корабль) понимаем, что это слегка не так. Пронизывающий ветер и холод заставляют достать из рюкзаков дополнительные свитера и кофты. Тихонько переругиваемся с Оборотнем. Тоже мне — северный олень! Полжизни тут прожил, в Североморске родился, а когда дома вещи паковали, единственное, что он попросил взять, так это купальник. Хоть бы предупредил, что имел в виду купальник на меху! А так у нас один бушлат на двоих, и я его отдавать категорически отказываюсь. В итоге делим его напополам, ватная подкладка отходит мне, а тряпичный непромокаемый верх Оборотню. Разведенный Костиными усилиями костер почти не греет, на палатках и на машинах приличный слой инея. Погода к посиделкам не располагает, и я иду спать в палатку. Оказалось, самые хитрые в итоге отправились сидеть в вахтовку шишиги, где мирно полночи предавались разговорам.