Лангольеры - [13]

— Так куда же они девались, Брайан?

— Не знаю. — Он прошел к креслу пилота и уселся в него.

Рейс № 29 летел на высоте 36 000 футов, как и говорила ему Мелани Тревор, по курсу 090. Через час или два он изменится, когда самолет примет направление точно на север. Брайан взял навигационный журнал, посмотрел на спидометр и быстро проделал ряд вычислений. Потом надел наушники.

— Денвер-центр, это «Гордость Америки», рейс № 29, прием.

Щелкнул тумблером… и ничего не услышал. Вообще ничего. Ни статического потрескивания, ни болтовни наземной службы, ни звуков других самолетов. Проверил импульсный повторитель: 7700, как и должно быть. Снова переключил тумблер.

— Денвер-центр, выйдите на связь, пожалуйста. Это «Гордость Америки», рейс № 29, повторяю, «Гордость Америки». У меня проблема, Денвер, проблема.

Переключился на прием. Вслушался.

И тогда Брайан сделал нечто такое, отчего у Туза Косснера сердце подпрыгнуло от страха: он наотмашь ударил панель под радиооборудованием основанием ладони. «Боинг-767» был чудом технологии, на грани искусства. Таким способом обращаться с подобным оборудованием было недопустимо. А пилот сделал то, что сделали бы вы, когда купленный вами на аукционе и принесенный домой приемник «Филко» не заработал.

Брайан снова попытался связаться с Денвером. Ответа не получил.

До этого момента Брайан был удивлен и до крайности озадачен. Теперь он начал испытывать страх. Да, он был по-настоящему испуган. До сих пор не было времени испугаться. Хотелось, чтобы так и продолжалось. Теперь это стало невозможным. Он переключил радио на аварийную волну, попытался снова. Никакого результата. Все равно что в Манхэттене набрать по телефону 911 и услышать автоответчик, сообщающий, что все разъехались на уик-энд. Когда просишь помощи на аварийной волне, всегда получишь нужный ответ.

«По крайней мере, до сих пор», — подумал Брайан.

Включил УНИКОМ, по которому пилоты частных самолетов получали совет для посадки на ближайших маленьких полосах. Полная тишина. Он вслушивался… и вообще ни звука не слышал. Поверить в это было невозможно. Пилоты-частники всегда болтали между собой, как грачи на телефонных проводах. Девушка с Пайпера интересовалась погодой. Парень с Чессны немедленно отбросит копыта, если кто-нибудь не позвонит его жене и не скажет, что он еще троих везет к ужину. Ребята из Лира требуют от подружки в аэропорту Арвада, чтобы передала всей компашке: «Без паники, ребята! На пятнадцать минут опаздываем, но в Чикаго на бейсбол поспеете».

Ничего этого не было. Грачи, похоже, улетели, и опустели телефонные провода.

Снова переключил на аварийную волну ФАА.

— Денвер, отвечайте! Немедленно отвечайте!! Это рейс № 29. Отвечайте, черт бы вас всех подрал!

Ник тронул его за плечо.

— Не надо. Спокойнее, дружок.

— Псы не брешут! — в отчаянии сказал Брайан. — Это же просто невозможно, что такое происходит! Господи, да что же стряслось?! Атомная война, что ли, ети их мать?!

— Успокойся, — повторил Ник. — Не выходи из себя, Брайан. Какие там псы не брешут?

— Да эти! Диспетчеры Денвера! Вот этот пес! ФАА — экстренная аварийная служба! Вот кто пес! И УНИКОМ, собака, тоже! Да я никогда…

Он щелкнул тумблером.

— На вот, смотри! Это средние волны, понимаешь? Тут станций до хрена, лезут одна на другую, как кролики… и ничего. — Щелкнул другим тумблером, повернулся и посмотрел на Ника, на Альберта Косснера, стоявшего вплотную к нему. — Нет даже радиомаяка… ни единого сигнала.

— И что это означает?

— Означает, что у меня нет радиосвязи, нет навигационного маяка Денвера. А приборный щит показывает, что все в полной исправности и работает как часики. Полная чушь. Должно быть чушью.

Страшная мысль начала формироваться в его голове, всплывая, как распухший утопленник на поверхность реки.

— Эй, парнишка, посмотри-ка в иллюминатор. Слева от самолета. Что ты там видишь?

Альберт Косснер заглянул в окно. Долго смотрел.

— Ничего, — сказал он. — Совсем ничего. Вот остатки Скалистых Гор и начало равнин.

— Никаких огней?

— Нет.

Брайан поднялся на ноги, которые ощущались, как ватные. Долго смотрел в иллюминатор.

Наконец Ник Хопвелл тихо произнес:

— Денвер исчез, верно?

Брайан знал из навигаторских карт и по оборудованию в кабине, что они сейчас летели менее чем в пятидесяти милях к югу от Денвера… но под ними простирался лишь бесформенный ландшафт, который означал начало Великих Равнин.

— Да, — ответил он. — Денвера нет.

Воцарилась полная тишина в кабине. Потом Ник Хопвелл обернулся к маленькой компании на пороге, состоящей из Альберта, человека в спортивном плаще и девушки. Он хлопнул в ладоши, как воспитатель в детском саду, и стал еще более похожим на него, когда объявил:

— Ладно, люди! Давайте-ка по местам. Я думаю, нам тут понадобится спокойная обстановка, тишина.

— А мы и так себя ведем тихо, — возразила девушка вполне резонно.

— Я так понимаю, джентльмен имеет в виду не столько тишину, сколько уединение, — сказал мужчина в плаще. Он говорил с интонациями весьма воспитанного человека, но его глаза встревоженно остановились на Брайане.

— Именно это я и имел в виду, — согласился Ник. — Прошу…