Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы - [23]

– Так ты хочешь его убить?

– А я недостаточно внятно выразился? Да, я собираюсь его убить.

– Если получится, как говорят умные люди! – насмешливо поправила Ингитора.

Аск усмехнулся тоже:

– Да, умные люди так говорят. Но я никогда не считал себя особенно умным! И не притворяюсь, так что имей в виду.

– И не надо! – Ингитора с горделивой небрежностью махнула рукой, и он отметил, как красиво эта белая рука смотрится в темноте: словно волшебная птица. – С меня достаточно того, что ты не посягаешь на мою честь. А здравым рассудком я и сама не отличаюсь, так что мы отличная пара!

– Вот и договорились! – Аск тоже рассмеялся в ответ. – А что, ты мою цель одобряешь?

– Я не знаю, сумеешь ли ты, но его надо остановить, – теперь уже безо всякого смеха сказала Ингитора. – Он сказал однажды… Сказал, что вымостит человеческими головами всю дорогу в Хель. Что даст своей матери столько спутников туда, сколько не имела ни одна женщина. Вот ты говорил – человека ведет его цель и делается его хозяином! А он… Его цель – месть, ты понимаешь, только месть, всем подряд, всем, кто родился в землях слэттов и фьяллей. Его цель не ведет, а гонит! Нет – она его съела! Это страшный человек! Он – уже не человек, его сожрала его месть! Это страшно! Это так гадко, так отвратительно! Он думает только о мести, больше ни о чем, и потому он уже мертв, ты понимаешь, мертв! Он не видит ни людей, ни обстоятельств, он не способен ни слушать, ни понимать! Он живет в своем мире, и этот мир – Хель! Он сам – ходячий кусок Хель среди живых! Месть тянет вниз, она служит только смерти! А он ничего другого не хочет знать, не может знать! Он – не человек, он дракон! Нидхёгг!

Ингитора почти кричала, сжимала кулаки перед грудью, стремясь выпустить тот ужас темной бездны, которую увидела в глазах Бергвида и едва ли когда-нибудь забудет.

– Да я знаю, – спокойно сказал Аск, и Ингитора замолчала, чувствуя, что он действительно знает и убеждать его не надо. И ей стало гораздо легче от ощущения, что другой человек понимает все то, что ее так мучает, тем более такой сильный и уверенный, как Аск.

А ему очень хотелось спросить, где и как она увидела Бергвида. Но он воздерживался, понимая, что воспоминания эти могут быть слишком неприятны. И ему в голову не могло прийти, что подобный ужас перед самим понятием мести может испытывать Ингитора дочь Скельвира, прозванная Мстительным Скальдом.

– Знаешь что… – подумав, сказал Аск. – Я все-таки думаю, что этих двоих мы с тобой сейчас можем не бояться. Эта, с желтыми глазами, тебя не тронет, пока я рядом. У меня есть одна вещь, которую она очень хочет получить, но непременно по доброй воле, так что сейчас ей невыгодно со мной ссориться. И Бергвида она сюда не приведет, потому что в последние годы он бегает не за мной, а от меня. Поэтому от свиданий они пока воздержатся. А если что, то я, поверь мне, не только глухарей умею потрошить. Так что спи.

Но Ингитора не надеялась скоро заснуть и продолжала сидеть, кутаясь в плащ и сжимая ткань у горла.

– Так значит, ты из Аскефьорда? – спросила она, вдруг вспомнив слово, которое зацепило ее в самом начале этого разговора. – Ты же сказал, что «у вас в Аскефьорде» есть ясновидящие.

– Да, – неохотно отозвался он, недовольный, что отчасти проговорился.

– Почему-то все фьялли, которых я встречала, были из Аскефьорда.

– Ну, вообще-то у нас там много народа, сотни три или даже больше. Это если считать только по берегам, а не вглубь. А кого ты еще встречала?

Ингитора поколебалась. Если сказать, что она видела Ормкеля Неспящего Глаза, то это как по ниточке вытащит и все остальное. Вплоть до его героической гибели под секирой Бергвида Черной Шкуры, а это воспоминание было и опасно, и болезненно само по себе.

– Если ты из Аскефьорда, то ты, наверное, знаешь вашего конунга, – вместо этого сказала она. – Говорят, у вас там его все рыбаки знают.

– Это правда.

– И ты знаешь?

– Ну, да, – еще более неохотно отозвался он. – В общем-то можно сказать, что я его знаю.

«Насколько каждый человек может утверждать, что знает самого себя!» – мысленно добавил он. Но вот сознаваться, что он сам в последние пять лет и является конунгом фьяллей, в его замыслы совершенно не входило. Для того он и оделся попроще, и бороду перестал брить перед этим походом, чтобы спрятать свой слишком знаменитый шрам на щеке и не оповещать любого встречного, что Торвард сын Торбранда самолично, притом в полном одиночестве, находится в глубинах Медного Леса.

– Это один торговец говорил. – Ингитора колебалась, не зная, стоит ли об этом продолжать. Начав расспрашивать, она неминуемо подошла бы слишком близко к той черте, за которой выдала бы саму себя. – Его звали Анвуд, он торговал шелками.

– Не знаю такого, – в задумчивости отозвался Торвард, а потом сообразил, что она говорит об Оддбранде Наследство. – А, знаю. Я так и подумал, что ты из Слэттенланда, – добавил он чуть погодя.

– Почему?

– Потому что Анвуд отправился в Эльвенэс. К Хеймиру конунгу. Постой! – Он вдруг быстро подался к ней и схватил за руку, так что Ингитора вздрогнула от неожиданности и отпрянула, и он выпустил ее. – Ты меня прости за нескромность, но… – с волнением и изумлением от пришедшей мысли заговорил он. – Ты, часом, не Вальборг, дочь Хеймира конунга?