Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного - [47]

— Дарею я и так ничего не скажу, а в то, что камни могут внушать забвение, я не верю! — решительно заявила Лаис. — Например, я отлично помню, что мы с тобой собирались на рынок в гавань, а вот ты, кажется, об этом совершенно забыла!

И она надела шнурок с цветком лотоса на шею.

— А это что такое? — удивилась Нофаро, увидев фиали Демосфена, доселе спрятанный под хитоном Лаис. — Еще один амулет?

Лаис кивнула и поспешно пошла к выходу. Рассказывать историю этого амулета у нее не было ни малейшего желания!

Мегара, бухта Нисея

Спустя несколько минут подруги вышли из дома Нофаро и, наконец, двинулись в бухту.

— Наш порт называется Нисея, — рассказывала Нофаро. — Вон тот маленький островок напротив — Миноя. А вон там, на горизонте, — Саламин. Твой путь будет лежать во-он туда, далеко за Саламин, за горизонт!

Лаис смотрела на море. Именно около Минои в скором времени ее будет ожидать снаряженная Клеархом галера, на которой она сможет добраться до Эфеса. Но сначала из Коринфа приедет посланный, который сообщит точное время отплытия и расскажет, не улеглась ли шумиха вокруг убийства Гелиодоры и исчезновения Лаис.

Поверили в школе и храме, что узницу темницы кошмаров пожрал терас? Или нет?

Ох, как не хотелось уезжать!..

«Может быть, мне удастся пересидеть самое опасное время у Нофаро?» — снова подумала Лаис, однако тут же вспомнила, что, оставаясь здесь, может навлечь беду на друзей. Коринф слишком близко, и города постоянно связаны оживленной торговлей. К тому же многие коринфяне отправляются на разработки месторождений красной глины, которой богата Мегара. Риск встретить здесь знакомых очень велик… По-хорошему, даже в гавань идти не следовало бы! Но Лаис отчаянно надеялась, что на нее в серой одежде рабыни никто не обратит внимания. Правда, на всякий случай она пониже опустила на лицо покрывало и пошла не рядом с Нофаро, а чуть позади, как и полагается рабыне.

Подруги уже приближались к гавани, когда услышали, что за ними кто-то бежит. Это оказался Мавсаний, который поклонился Нофаро, а потом взглянул на Лаис исподлобья:

— Госпожа, ты рискуешь жизнью — и своей, и множества людей, которые взялись тебе помогать! Будет лучше, если ты вообще не станешь из дому выходить.

Нофаро была изумлена тем, с какой злостью смотрел Мавсаний на ее подругу, однако Лаис отлично понимала, что старый раб Артемидора прав, и виновато потупилась:

— Клянусь, что больше не допущу такой глупости! Но мы уже почти на месте. Позволь мне помочь Нофаро купить рыбы — и мы все вместе вернемся домой.

Мавсаний нехотя кивнул и, взяв у Лаис корзину, пошел впереди женщин.

Нофаро только ахнула:

— Сначала он показался мне таким злым, а оказывается, он заботится о тебе!

Лаис криво усмехнулась. Единственным человеком, о котором мог заботиться Мавсаний, был его драгоценный господин, Артемидор Ксантос Главк, а о Лаис его раб пекся лишь потому, что она представляла собой угрозу покою Артемидора. Можно не сомневаться, что Мавсаний в лепешку разобьется, только бы помочь Лаис убраться как можно дальше от Коринфа, чтобы никто не заподозрил, будто Артемидор имеет хоть какое-то отношение — и очень немалое! — к ее бегству!

Береговая линия близ Мегары была изрезана бухтами, однако все они были достаточно скалистыми, кроме Нисеи, имевшей пологое дно, удобное для пристани. Сюда и подходили рыбачьи лодки.

Когда подруги спустились к морю, от лодок к ним бросились полуголые мальчишки — сыновья или младшие братья рыбаков, пришедших с уловом. Мальчишки наперебой хватали их за руки и тянули в разные стороны: каждый старался подтащить покупательниц к своей лодке.

Там рыбаки уже нахваливали товар, держа на весу поблекших на солнечном свету каракатиц и раковины «морские блюдечки», плоские, как настоящие блюда; красных каменных окуней и пестрых рыб-попугаев; серебристых большеротых атерин и округлых стрепи, тоже серебристых, но опоясанных яркими золотистыми полосами. Кое-кто размахивал кусками уже выпотрошенных и разрубленных осьминогов и громогласно зазывал к себе.

Покупателей, впрочем, было немало, и Нофаро озабоченно сказала, что надо поспешить, не то все лучшее разберут.

Мавсаний отогнал чрезмерно навязчивых мальчишек и последовал за подругами к лодкам.

У Лаис кружилась голова от живых запахов моря и рыбы. Как давно — со времен отъезда с родной Икарии! — не слышала она этих острых, волнующих ароматов! В Афины рыбу привозили из порта Пирей, и во время пути, пусть недолгого, она успевала несколько поблекнуть и утратить этот острый аромат морских глубин. На Коринфском рыбном рынке в Лехейской бухте ей бывать не приходилось. И сейчас она вдруг почувствовала себя маленькой Доркион, которая прибегает на берег, когда односельчане причаливают с уловом, и жадно смотрит на сверкающее морское серебро, надеясь, что кто-то расщедрится — и швырнет ей рыбешку-другую, а они с тетушкой Филомелой сразу сварят похлебку и наконец-то вдоволь поедят… Две нищенки, у которых в целом свете не было никого, кроме друг дружки — да еще Леодора, отца Доркион, Леодора, возвращения которого из плаванья они ждали каждый день!..

Лаис почувствовала, как слезы выступили на глазах, и поспешно смахнула их, со слабой улыбкой пробуждаясь от воспоминаний.