Лагуна фламинго - [50]

Эдуард кивнул. Он обратил внимание на то, как решительно прозвучали ее слова. «Она всегда была такой?» — подумалось ему. Нет, раньше Анна была застенчивой, но годы, во время которых она находилась во главе крупного предприятия, изменили ее.

Он помолчал, погрузившись в свои мысли, но затем вновь вернулся к разговору. За столом звучал радостный смех, но Эдуард время от времени осторожно поглядывал на сестру, смакуя роскошный суп минестроне, который Мария приготовила по итальянскому рецепту. На второе им подали пасту с прекрасной мясной подливой, а на десерт — ванильный крем. Эдуард уже давно так вкусно не ел.

Когда малышку Леонору отвели спать (девочка громко протестовала), Эдуарду вспомнились тяжелые времена, наступившие для его семьи четыре года назад. Детство Марлены не было беззаботным. Но не успела их жизнь стать хоть немного спокойнее, как над головами Марлены и Эстеллы, дочери Виктории, нависла страшная опасность. Тогда-то Эдуард и изменил свой образ жизни, покинул Буэнос-Айрес и поселился в сельской местности. С тех пор он управлял имением Ла-Дульче. Он назвал поместье в честь Виктории: dulce — значит «нежная». Благодаря тяжелому труду ему удалось добиться того, чтобы Ла-Дульче процветало. В этом году урожай был еще лучше, чем в прошлом. У овец рождались здоровые ягнята, а коровы давали все больше молока. Спрос на говядину возрастал. Деревья плодоносили.

«Да, — думал Эдуард, — Ла-Дульче — настоящий рай, и я прикипел к нему всем сердцем». Он представить себе не мог, что когда-нибудь покинет это имение. Эдуарду хотелось провести там остаток жизни. Единственное, чего ему не хватало для полного счастья, — это женщины. Он вздохнул. Раньше Эдуарду нравилось одиночество. Он никому не доверял, а определенные потребности удовлетворял со шлюхами. Но чем старше он становился, тем сильнее ему хотелось семейного тепла. И детей.

Когда гости разошлись, Эдуард снова вышел в патио, сел в плетеное кресло и закурил сигару. Над его головой широко раскинулось усыпанное звездами небо. Луна заливала округу серебряным светом.

Услышав шаги, Эдуард нисколько не удивился.

— Анна? — спросил он, не оглядываясь.

— Как ты догадался?

— Я хорошо тебя знаю.

Встав, Эдуард посмотрел на сестру. Сигара вспыхнула багровым огоньком, когда он затянулся. Анна остановилась в нерешительности.

— Ты думаешь о том, почему я после стольких лет уехал из имения и вернулся в Буэнос-Айрес, верно? — спросил он. — Ты не веришь в то, что я приехал сюда, чтобы повидаться с семьей. Кстати, где сейчас отец? Он ведь еще жив, да?

— Наверное, сидит где-то и пьет, как всегда. Ты что, думаешь, я бы не сообщила тебе, если бы он умер?

— Конечно, сообщила бы. — Эдуард снова затянулся.

— А теперь рассказывай, что тебя тревожит. — Анна нахмурилась.

Сейчас она как никогда походила на себя в детстве, когда была всего лишь маленькой сестренкой Эдуарда.

Но затем женщина расправила плечи. Она все еще была стройной, как в юности, но эта сорокалетняя женщина, стоявшая перед ним, знала, чего хочет от жизни. Ее дела процветали, она добилась успеха. Ей пришлось справиться со многими трудностями. «Анна — отважная женщина», — подумал Эдуард. Он вновь затянулся и выпустил колечко дыма, вскоре развеявшееся в теплом ночном воздухе.

— Мне хотелось еще раз увидеть Буэнос-Айрес, — тихо ответил он.

— И все? — В голосе Анны послышалось сомнение.

— А ты что думаешь? Что я собираюсь вернуться к прежней жизни и втянуть тебя в неприятности? — Эдуард попытался улыбнуться, но чувствовал, как в нем закипает гнев. — Это все из-за той истории? С Утцем и Брейфогелем? — Он помолчал. — Кстати, чем сейчас занимается Брейфогель?

— Он умер. — Анна поежилась. — Произошел несчастный случай. Его сын уехал из Буэнос-Айреса. Фирма, несомненно, все еще принадлежит ему, но дела пришли в упадок. Я…

— Они действовали бы точно так же, если бы у них была такая возможность, Анна. Помни об этом. И их уж точно не смутили бы взятки. Они хотели тебя уничтожить, ты забыла?

Анна кивнула.

— Да, но это не делает наш поступок правильным. Это одна из страниц моей жизни, которой я не могу гордиться.

Эдуард вздохнул.

Штефан Брейфогель, один из наиболее серьезных конкурентов Анны, сумел на некоторое время настроить всех против нее. Ее обвинили в нечестном ведении дел и приняли решение бойкотировать ее предприятие. Вначале дела у Брейфогеля шли хорошо, но затем он растерял всех своих сторонников. Только потом Анна поняла, что этому способствовали деньги Эдуарда. Брейфогель догадывался, что дело тут нечисто, но у него не было доказательств. Анна не раз говорила Эдуарду, что ее мучает совесть.

Теперь же Анна скрестила руки на груди.

— Итак, вернемся к моему вопросу. Зачем ты здесь? Думаю, в Буэнос-Айресе у тебя осталось много друзей, не так ли?

Эдуард тихо хмыкнул.

— Сомневаюсь. Жизнь здесь слишком опасна. Мало кто доживает до старости. Да и полиция сейчас стала работать лучше. О господи, Анна, тогда мы считали себя королями преступного мира, а на самом деле были ничем не лучше мелких воришек. Теперь все изменилось. Буэнос-Айрес вырос, и проблемы стали намного серьезнее. Кто бы мог подумать, что в страну хлынет такое количество эмигрантов? Кто бы мог подумать, что этот пригород, Барракас, с его хибарами из досок и жести, разрастется настолько, что там поселится около десяти тысяч жителей? Ох, Анна, я уже ничего не знаю об этом городе и о здешней жизни.