Лаэрен - [24]
Но он убил её — такова цена его свободы.
Он выбрал сторону Анны Васильевны, полагаться на смелость красных нитей было бы глупо. Он знал, что его жизнь принадлежит вовсе не Соби. Потому что у того, то был убийцей в обоих мирах, не было нити. Не имея собственной, он обрывал чужие. Но теперь он свободен. У него есть мирик, розы и Соби. Которая никогда не откроет глаза и не улыбнётся ему. Велиар хлопнул в ладоши и ее тело накрыл стеклянный купол. Навсегда…
Он сел около постели, прижавшись к кованой ножке, закрыл глаза в надежде отыскать покой.
И потому не увидел, как рядом с ним стояла другая Соби, в белых одеяниях и перевитая красными нитями, и качала головой.
Тень в Лаэрене
Всё встало на свои места после моей гибели в обоих мирах.
Моё случайное появление в Лаэрене дало надежду красным нитям на что-то иное, свободное существование.
Я подобна Анубис.
Та, кто управляет посмертием. Таких, как Анубис, много, каждая привязана к определённому району, но миры их не пересекаются. Анна Васильевна была привязана к той больнице, в которую привезли моё умирающее тело. Когда-то её убили походя, играючи, а она какое-то время лежала на холодных плитах и смотрела на белые стены.
И нити выбрали её, посчитав своей. Но жестоко ошиблись. Ни одна из них не обрела покой после этого. Каждый человек жил и мучился, словно в отместку за украденную жизнь.
А что до меня… Я всего лишь нечаянная гостья в их мире, которая могла сопереживать.
Кто я теперь? Тень в Лаэрене, скользящая между мирами. Без прошлого.
Теперь я ни Александра, ни Соби.
Теперь я Персефона, так меня называют нити. Украденная богом подземного царства смертная девушка, полгода живущая на земле, полгода в мире мертвых. У них слабость к именам древних бог и божеств, хоть как-то связанных со смертью.
Персефона.
Так странно, менять имена, но не менять суть.
Я аккуратно проникаю с помощью нитей в реальный мир. Никто не чувствует моего присутствия, даже Анна Васильевна, стоящая рядом. Плечом к плечу. Элвис в складках моей туники весело смеялся и показывал ей плюшевый язык.
Я облетаю её кругом — красные нити придерживают меня, чувствуют каждое моё желание, поддерживают каждый мой шаг.
Анубис не права. Нити не трусливы, они просто слепы. И им нужен проводник.
На лице Анны Васильевны радость. Улыбка, ясная и счастливая.
Из палаты вывозят моё тело. Тело Александры. Бледная, только тёмные круги под глазами и запекшаяся кровь у рта.
Я лечу дальше, мне не до него. Мир и Амелия оставлены навсегда, что теперь — сидеть около и рыдать в бессилии, когда во мне нуждаются?
Я лечу прочь. Есть повод важнее. Нити поддерживают меня красным облаком и несут к Арис.
Вот и её палата. У двери дежурят двое охранников — им велено не пропускать посторонних лиц.
Вначале я думала, что Арис — малолетняя дочь обеспеченных родителей. Что она, непутёвая, в порыве наглоталась таблеток или чего ещё с собой сотворила, но нить в её руке шептала о другом.
Я проникаю внутрь.
И понимаю, что не права.
На шикарной постели среди цветов и игрушек лежит ОНА.
Вообще-то и на палату это помещение не похоже. А похоже на уютную комнату, обставленную со вкусом. Лишь пара капельниц и аппарат жизнеобеспечения выдают в спящей девушке безнадежно больную.
И это АРИС?
…теперь я понимаю, почему в Лаэрене она носит набивную грудь. В реальности у неё чуть ли не третий размер.
В реальности ей не семь, а двадцать семь лет.
В реальности она — Арина Шелест, звезда мюзиклов.
Золотой голос, застрахованный на огромную сумму. Шагавший по головам соперниц, продававший тело и принимавший наркотики.
Нить в моей руке трепещет, словно ей холодно и тянет меня обратно, в Лаэрен.
«Опоздаем! Опоздаем!» — истошно вопят мои спутницы, неся меня на предельной скорости в мирик Арис. Скорее же!
…она тихо катает мячик около себя, такая тихая и испуганная. И я чувствую, что она ждёт меня…
Арис закрывает глаза и прислоняется к стене. Она… она плачет!
— Со-о-оби… — протяжно, сквозь слёзы зовёт она меня. Вытирает нос салфеткой из лифа и продолжает рыдать. Меня она не видит, даже не чувствует.
«Скорее!» — пищит её нить и рвётся к мячу. Тот послушно взлетает, удивляя меня, но не Арис.
Я не сразу заметила ЕЁ.
Мяч летит мимо и оказывается в руках Анны Васильевны.
— Пора, Арис. Тебя все ждут.…И так горячо любимые продюсеры, и новая порция кокаина. — Улыбается Анубис, поигрывая мячом. — Ты же хотела славы, хотела денег…
Малышка замерла у стены, парализованная страхом.
— Нет! Я хочу… остаться здесь!
Анубис делает взмах рукой и Арис невидимой волной несёт к ней по воздуху.
— Неееет, пожалуйста! Я не хочу… — рыдает малышка, хватаясь за всё вокруг, лишь бы удержаться. — Соби придёт за мной!
Я, недолго думая, подлетаю к седоволосой женщине, и, нахально улыбаясь, протягиваю нить к мячу Арис. Нить в ладони оживает, слепо тыкается в воздушную плоть и в течение секунды оказывается внутри оболочки.
Мяч переливается радужными красками и вырывается из рук Анубис. Та удивлённо шипит на малышку:
— Твои проделки? Ну, ничего…
Пытается достать мяч, но он под самым потолком. Крепко в моих руках. Сияние мяча на короткий миг освещает меня и Арис восхищённо шепчет:
Ранее эти истории звучали на семейных встречах; автор перенес истории на бумагу, сохранив ритм и выразительность устной речи. Разнообразие тем и форматов соответствует авторской любознательности: охотничьи байки про Северный Урал и Дальний Восток, фельетоны о советской армии, лубочные зарисовки «про 90-е» — меняются стиль, эпохи и форматы, непреложно одно: каждая история, так или иначе, происходила в жизни автора. Для широкого круга читателей.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Странные события, странное поведение людей и окружающего мира… Четверо петербургских друзей пытаются разобраться в том, к чему никто из них не был готов. Они встречают загадочного человека, который знает больше остальных, и он открывает им правду происходящего — правду, в которую невозможно поверить…
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.