Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии) - [11]
В июле враг прорвал нашу оборону и в районе Питкяранта вышел к берегу озера. Кровопролитные бои шли в районе Сортавала, Кексгольм. Наши войска с трудом сдерживали натиск противника. 10 августа было решено их эвакуировать. Несколько дней под вражеским огнем корабли флотилии пробивались к берегу и принимали на борт части трех дивизий со всей их техникой и тылами. Другие корабли в это время вели огонь по противнику, высаживали небольшие десанты, чтобы удержать плацдармы, с которых эвакуировались войска. Кадушкин показывает мне письмо командира стрелкового полка Героя Советского Союза майора Краснокутова:
«Дорогие товарищи краснофлотцы! Наша часть, оказавшаяся в тяжелом положении, героически сражалась с превосходящим противником, отражая его атаки в течение 15 суток.
Бойцы, командиры и политработники с честью выполнили свой долг перед Родиной. Мы нанесли противнику огромный урон. Но слишком неравные были силы. Настал час, когда казалось, что спасения нам нет. И тогда подоспели вы. Мы особенно восхищены моряками флагманского корабля «Пурга». Под сильным огнем противника этот корабль подошел к берегу и принял на борт сотни наших бойцов. В бухту прорывались и другие корабли, залпами пушек они сдержали врага и смогли вывезти всех нас.
Сердечное спасибо, товарищи краснофлотцы, командиры и политработники, от ваших боевых друзей пехотинцев».
— Кто шел старшим на «Пурге?» — поинтересовался я.
— Командир дивизиона сторожевых кораблей капитан-лейтенант Балакирев.
Комиссар называет многих, проявивших мужество и мастерство в те трудные дни: офицеров Н. Ю. Озаровского, М. П. Рупышева, А. И. Федотова, П. И. Турыгина, П. С. Колесника, П. К. Каргина, краснофлотца В. П. Кардаша, капитанов транспортов и буксиров И. В. Дудникова, Н. Д. Бабошина, И. Д. Ерофеева, И. А. Мишенькина. Женщины, входившие в команды судов Северо-Западного речного пароходства, подчас не уступали в отваге мужчинам.
С огромным интересом я выслушал рассказ комиссара о защитниках Орешка.
Заняв Шлиссельбург, немцы пытались овладеть крепостью, построенной на острове Ореховом еще при Петре I. Орешек отделяла от противника полоса воды шириной всего 180 метров, однако гитлеровцы так и не смогли одолеть это препятствие.
Защитники Орешка не отступили ни на шаг. Фашисты выпустили по крепости около 100 тысяч снарядов и мин. Все сооружения были разрушены, но гарнизон, насчитывавший три сотни пехотинцев и полсотни моряков-артиллеристов, выстоял.
Бывали дни, когда в строю оставалась только одна 45-миллиметровая пушка, да и та со сбитым прицелом. Но артиллеристы быстро восстанавливали орудия и снова вели огонь по врагу. Шесть раз матрос К. Л. Шкляр под непрекращавшимся обстрелом поднимал над крепостью сбитый снарядами советский флаг. Возглавляли мужественных моряков-артиллеристов капитан П. Н. Кочаненков, в прошлом учитель, и политрук А. Г. Морозов.
13 октября, на другой день по прибытии в Новую Ладогу, я вступил в командование флотилией.
Командир батареи П. Н. Кочаненков.
Время не ждало. Ленинград уже испытывал трудности с продовольствием. Помочь городу могли только мы, ладожцы. Весь поток продовольствия, оружия, боеприпасов, медикаментов и множество других грузов теперь шло через озеро.
Для перевозок было мобилизовано все: и транспорты, и баржи, и боевые корабли. Плечом к плечу с военными моряками трудились речники Северо-Западного пароходства, которое оперативно было подчинено командованию флотилии.
Перевозки грузов осуществлялись по трассе: Гостинополье — река Волхов — Новая Ладога — Морье или Осиновец (так называемая большая трасса). Протяженность ее — 150 километров. Малая трасса, связывавшая Кобону с Осиновцом или бухтой Гольсмана, много короче — 29 километров. Незначительная протяженность ее, позволявшая увеличить оборачиваемость транспортных средств, а также наличие в составе флотилии в основном мелкосидящих судов определили значение этой трассы как основного пути для перевозок по Ладоге. В мирное время здесь вообще не было судоходства. Пришлось срочно начать дноуглубительные работы. Выполнялись они в основном Балттехфлотом, возглавляемым опытным руководителем А. С. Гребенщиковым. В таком же спешном порядке сооружались порты в Осиповне и Кобоне. Эта задача возлагалась на инженерные и строительные части Ленфронта и Балтийского флота.
Вскоре я получил телеграмму от командующего Карельским фронтом генерала армии К. А. Мерецкова с просьбой прибыть к нему. На автомашине в сопровождении бессменного адъютанта Николая Андреевича Кузьмина, ставшего в годы войны одним из дорогих мне людей, я выехал в Лодейное Поле. На самом левом фланге фронта, в поселке Свирица, оборону держала бригада морской пехоты. Оба берега устья реки Свири находились в наших руках. Командир бригады, к которому я по пути заглянул, доложив обстановку на его участке, попросил не отзывать отсюда канонерскую лодку «Лахта» (командир В. Л. Ротин) и бронекатер. Командира бригады можно было понять: своей пусть и недостаточно мощной артиллерией эти корабли, возглавляемые командиром дивизиона канлодок В. С. Сиротинским, поддерживали пехотинцев, еще не успевших как следует закрепиться на рубеже. Хотя кораблям требовался профилактический ремонт, пришлось все же выполнить просьбу морских пехотинцев. Канлодке и бронекатеру было отдано приказание оставаться на их позициях, а сюда, в Свирицу, были вызваны работники технического и артиллерийского отделов тыла флотилии. Они сумели так организовать дело, что ремонт не отразился на боеспособности кораблей.
