Лачуга должника и другие сказки для умных - [329]

Он извлек из пачечки книг твердую обложку от общей тетради, куда была вложена застекленная фотография его жены в металлической рамочке. Этот снимок (12 Х 18) он всегда брал с собой, отбывая в дом отдыха. Сейчас он опять увидит Настю. Улыбаясь ему улыбкой № 19 («Радость совместной прогулки»), стоит она под деревом в Летнем саду… Хорошо, что есть на свете Настя!..

С такими вот мыслями вынул Серафим из тетрадочной обложки фотографию – и обомлел. По-прежнему виден был на ней узор садовой ограды, по-прежнему стояло дерево, но теперь проявилась та часть его ствола, которую еще недавно заслоняла своей фигурой Настя. Настя со снимка исчезла.

– Это уже какое-то хамство космическое! – возмутился мой герой. – Это, господин заботник, тебе даром не пройдет! – А потом вдруг понял, что некому ему пожаловаться на этого цензора. В каждом земном доме отдыха, в любой гостинице, в самом плохоньком учреждении есть хоть какой-нибудь да директор – а здесь? Здесь никто не примет ни письменной, ни устной жалобы. А эти заботники делают то, на что они программированы. Они по-своему заботятся о нем, Серафиме, погружая его в одиночество. – Зато как здесь тихо! – прошептал он.

Я с детства был ушиблен шумом,

И с юных лет понятно мне,

Что предаваться мудрым думам

Возможно только в тишине.

Однако мудрые думы в голову почему-то не шли. Серафим вышел из кельи и долго бродил по пустынным светлым коридорам. Потом забрел в столовую, заказал обед – и заботник-официант добросовестно выполнил заказ. Обедая, мой герой обратил внимание на то, что посуда покрыта мелкими насечками и поэтому в ней ничто не может отразиться.

Он с грустью лодумал о том, что бриться ему весь месяц не придется и не придется увидеть себя. Ведь в Храме Одиночества не только ни одного зеркала нет, но и все поверхности – стены, полы, мебель и даже стульчаки в санузлах – сработаны так, что отражаться в них ничто не может. А вскоре он убедился, что и тени своей он не сможет узреть; ровный свет исходит со всех сторон – со стен, с потолка, с пола, и никаких тебе теней. «Вот одиночество – так одиночество!» – прошептал он.

Расставшись с Питером, с Невой,

Живу, как гость небесный, –

Беззвучный и бестеневой,

Почти что бестелесный.

Утомленный неожиданными переживаниями, Серафим прилег на кровать и уснул почти мгновенно. И сразу же ему приснился многообещающий творческий сон. В цветущей долине под прямым углом скрестились два шоссе. На этом перекрестке стоит автобус, а плане имеющий форму креста. Не могильного, а равностороннего – такого, какие красуются на автомобилях «скорой помощи». В каждой из четырех сторон этого чудо-автобуса имеется кабина, мотор, баранка. Автобус может мчаться в любую сторону света!

«Мечта туриста» – так Озаглавил мой герой это изобретение. Он представил себе, как завидуют ему сослуживцы, как радуется Настя… И вдруг возникла Главсплетня и нагло заявила, что такой дурацкий автобус никуда не помчится, он даже с места не сдвинется. Серафим проснулся и понял: на этот раз Главсплетня, увы, права. Ему стало страшно за себя: не сходит ли он с ума? Но с безоконных стен кельи-камеры, с потолка, с пола струился такой ровный, такой успокоительный свет, что страх быстро улетучился. «Не ошибается лишь тот, кто не мыслит», – решил Серафим.

Друг, не всегда верь своему уму,

Но пусть покинет страх твои владенья –

Высокий взлет доступен лишь тому,

Кто не страшится смертного паденья.

17. Одиночество сгущается

Встав с постели, Серафим вышел в коридор, спустился по лестнице в нижний этаж, потом поднялся выше, долго шлялся по коридорам – и вдруг поймал себя на том, что все время шарит глазами по стенам, все чего-то ищет. И тут он догадался: он ищет часы. Но во всем Храме Одиночества есть только одни часы – те, что у Серафима на руке. Если они остановятся – для него остановится ход времени. Ведь он не знает, день или ночь за окном, он отрезан от внешнего мира. И только по своим часам он может вести счет условных суток, вплоть до того дня, когда сюда явится Юрик, чтобы лететь с ним на Землю. А вдруг часы остановятся, ведь они уже дважды были в починке? Что тогда?.. Серафиму стало холодно, аж дрожь пробрала.

Мой герой торопливо вернулся в свою камеру, выдвинул ящик письменного стола, в котором лежали его книги, и взял оттуда «Зарубежный детектив». Чтобы унять страх, нужно прочесть что-нибудь героическое, так что эта книга была тут в самый раз. Серафим приступил к чтению, и дрожь постепенно покинула его. Но, читая, он невольно думал, что такая книга у него здесь только одна… И тут у него родилась идея: хорошо бы сконструировать забывательное устройство.

Вы едете на дачу. Ваша авоська полна продуктами, но вы взяли с собой и книгу – интереснейший роман из быта сыщиков и преступников. Прибыв на дачу, вы читаете эту книгу не отрываясь. И вот она прочтена. Других книг на даче у вас нет. Но вам их и не надо! В переплет прочтенного вами романа вмонтировано сложное электронно-психологическое миниустройство. Послюнив палец, вы прикасаетесь им к приборчику – и, ощутив мгновенный, почти безболезненный шок, в ту же секунду с радостью осознаете, что содержание данной книги вами забыто, будто вы ее никогда и не читали. Вы можете приступить к чтению сызнова! Вы всю жизнь можете читать одну книгу!