Лабутены для Золушки - [125]

– Пожалуйста, сядь ровнее, – сказал Жак, заметно снижая скорость.

– Полицейские? – спросила Кира первое, что пришло ей в голову.

– Не совсем.

Наглухо затонированный микроавтобус, какое-то время ехавший перед ними, ускорился, принял вправо – и вдруг встал, развернувшись поперек полосы. Время, как и полагается в подобных ситуациях, растянулось и потекло медленней обычного. Жак с плавностью и спокойствием гонщика, умеющего даже самые нервные маневры выполнять четко, как в тысячный раз на тренажере, прижал «Порше» к правой обочине. Машина прошла юзом и остановилась в облаке поднятой резким торможением пыли.

– Что это?

Кира рефлекторно вцепилась в ручку двери. Она знала – ничего хорошего этот внезапно остановившийся микроавтобус не предвещает.

– Жак, что это?!

– Все нормально, не волнуйся! – Он сунул руку под сиденье.

Из распахнувшейся дверцы микроавтобуса выскочили пятеро мужчин в одинаковых темных костюмах, с пугающей стремительностью они бросились к «Порше». Сквозь клоки оседающей пыли Кира разглядела рослых крепко сложенных африканцев. Она ждала, что Жак развернет машину через разделительную – у них быстрая машина, они уйдут от нападающих. Но Жак сидел неподвижно и явно чего-то ждал. В опущенной руке он держал пистолет – тот самый, который Кира видела у него в сумочке.

Сзади послышался визг тормозов, рядом с «Порше» остановился другой микроавтобус с такой же глухой тонировкой, оттуда высыпала группа таких же крепких, только белых мужчин, которые с ходу врезались в нападающих. Кира с радостью отметила, что их было раза в полтора больше. Черные и белые фигуры перемешались, но происходящее мало напоминало шахматы – скорее регби или американский футбол с элементами рукопашного боя – удары, толчки, отскоки, приемы на корпус… Почерк команд был разный и только знающий человек мог определить, что сошлись сават и лаамб[9], но цель у этих единоборств, в принципе, одна – вывести противников из строя, причем любой ценой.

Схватка была жестокой. Африканцы, хоть и оказались в меньшинстве, не были настроены на капитуляцию. Один из них издал пронзительный гортанный вопль, который тут же был подхвачен остальными. Удары сыпались градом с обеих сторон, одни улетали в пустоту, не находя цели, другие врезались в умело поставленный блок, третьи сворачивали скулы и с хрустом прогибали ребра. В первые секунды плохие парни потеснили хороших: ни один из черных не был повержен – более того, на земле оказались двое белых, со всей очевидностью отнесенных Кирой к разряду хороших парней. Рубка продолжалась, и все-таки численный перевес сыграл решающую роль. Один за другим трое нападавших оказались выведены из строя: первый уворачивался от ударов, поддерживая безжизненно повисшую руку, второй отступал, отчаянно хромая и зажимая разбитую бровь, из которой обильно текла кровь, заливающая глаза, третьего, пребывавшего в глубоком нокауте, оттаскивал водитель. Двое африканцев пробились к «Порше», но Жак навел пистолет, и они отступили.

Раздалась резкая команда на непонятном для Киры языке – и чернокожие бойцы вернулись в свой транспорт. Затонированный микроавтобус, скрипя шинами, рванул с места и помчался прочь, быстро набирая скорость. Следом, с такой же пробуксовкой, ринулся транспорт с хорошими парнями, у которых, как заметил Кира, не обошлось без раненых: те двое, которые оказались сбитыми на землю в первые секунды схватки, так и не пришли до конца в себя – забраться в машину им помогали товарищи. На месте столкновения остались несколько пятен крови, пара выбитых зубов, оторванный рукав пиджака и черный, начищенный до блеска мужской полуботинок.

Когда гул форсированных двигателей стих, Кира повернулась к Жаку.

– Это были «Черные леопарды». Один раз они меня спасли, а сейчас хотели убить… Или похитить…

– Какие еще «Леопарды»? – изобразил удивление Жак. – Обычные бандиты. У нас много этнических банд…

– А пистолет тебе достался от дедушки-морпеха? – ядовито спросила Кира.

– Нет. Я купил его для самозащиты. У меня есть разрешение. Вот видишь – пригодился!

– Вижу, – кивнула Кира.

– Ты успокоилась? Я отвезу тебя в отель, и обещаю не превышать скорость.

Кира кивнула. Жак включил поворотник, и отъехал от обочины. Он был очень аккуратен.

– Эти уроды больше не появятся.

– Надеюсь, – проговорила Кира пересохшими губами.

«Порше» плавно покатил по трассе.

– Если нет возражений, я останусь с тобой, – сказал Жак, проводив ее до номера.

Нет, возражений у нее не было.

Утром Кира просмотрела свежие газеты, но не нашла упоминаний об инциденте на трассе Монако – Ницца. Посидела немного перед телевизором, листая каналы, задерживаясь на новостных программах – но и там ничего, ни слова.

Это было странно. А может – и нет…

* * *

На залитой лунным светом поляне, окруженной необычайно стройными пальмами, появился отец – живой, молодой, красивый. Он шел неспешной, легкой походкой, повторяя какую-то веселую шутку. Кира понимала, что слышала от него эту прибаутку десятки раз, но разобрать слова во сне не могла. На плече отца покачивалась в такт шагам лопата. Обычная штыковая лопата с перекладиной на конце длинной ручки, девочкой Кира часто видела у него такую. Посреди поляны отец остановился и обернулся. Кира знала, что он обернулся к ней – она ясно разглядела насмешливые искорки в прищуренных глазах, морщины на загорелом лице. Отец подмигнул ей.