Лабиринты времени - [29]

– Ну ты сравнил конечно… – Борис тяжело вздохнул и перекинул рельсотрон на другое плечо. – Одно дело спасать мелкого германского диктатора и другое – самого Обрегона! Я теперь буду параноить, что тоже приложил руки ко всем тем убийствам, что совершили начитавшиеся его текстов фанатики и психи. Включая, кстати, и Гитлера, и Вауфильса.

– Такая уж работа, – пожал плечами Вадим, – не хотел угрызений совести, шел бы в садоводы.

– О чем вы там? – подал голос Николай. – Что-то важное?

– О том, что когда доживешь на этой службе до наших седин, тебя загрызет совесть за все, что ты сделал, а вернее, не сделал только ради того, чтобы история шла своим чередом, – откликнулся Борис, – готовься к жестким Панамским флешбэкам и постравма…

– Тихо! – прервал их Вадим, подняв руку с раскрытой ладонью, – Я их вижу на сканнере.

– Тоже, – через мгновение подтвердил посерьезневший Борис, – Командуй, шеф.

Макаров еще раз скосил глаза на сенсор. Три засветки впереди никуда не желали исчезать. Облизнув пересохшие губы, Вадим осторожно просунул ствол пистолета между толстыми стеблями сухостоя и осмотрелся. У подножия огороженного флагштока располагалась плоская вытоптанная площадка. В ее центре было установлено самодельное кострище и пара скамеек. С дальней стороны смотровая точка резко обрывалась, и оттуда открывался вид на раскинувшуюся внизу деревню и далекие холмы на востоке. Система скафандра не ошиблась: на обзорном пункте было три человека. Один стоял у самого края, опершись на колено и внимательно изучал долину через громоздкого вида бинокль, а двое товарищей, вооруженных автоматическим оружием футуристического дизайна, нервно оглядывались по сторонам. Но самой странной деталью оказалась их одежда. На убийцах Обрегона были такие же скафандры с зеркальными шлемами, как и на Макарове и его людях. Более того на запястье каждого поблескивал хроноскоп именно той модели, которую использовали для перемещения во времени агенты «Контроля».

– Шеф? – Борис оглянулся на Вадима. – Я глаза мылю или…

– Нет, я вижу то же, что и ты, – подтвердил Макаров, сканирую через мультиспектор противников. – И мне это все ой как не нравится.

– Командир? Это наши? – Николай неуверенно опустил винтовку.

– Хрена с два «наши» – проворчал Борис, – наши бы не стали мочить Обрегона. Или как-то еще насиловать таймлайн.

– И то верно, – Вадим приблизил нашивку на плече одного бойца: глаз в треугольнике, – Значит так, работаем быстро и жестко, хотя бы одного берем живым. Пусть штаб разбирается, кто это вообще такие. Очень надеюсь, что не те, о ком я думаю.

– «Контроль» из другой временной линии, хм-м-м? – Борис щелкнул переключателем на рельсотроне, и стволы, провернувшись, собрались в один большой. – Не люблю этих ребят.

– Их никто не любит, – сообщил Вадим, беря в другую руку пси-эмиттер, – Как, впрочем, и нас.

И, захрустев сухими ветками, Макаров сделал шаг наружу из кустов. Бойцы с автоматами обернулись на звук, вскидывая оружие, но, увидев скафандр для хроноскачков, на мгновение замешкались. Лишь на мгновение, но и этого хватило.

Вадим спустил курок. Над смотровой площадкой раздался пронзительный треск, ствол шокового пистолета полыхнул коронным разрядом, и первый автоматчик рухнул в пыль, сотрясаясь в конвульсиях и нелепо загребая руками и ногами. Его товарищ успел навести на Макарова прицел – алая точка ЛЦУ вспыхнула на груди агента – но надавить на спуск не смог. Ярко-красная пылающая линия, от которой стало больно глазам, пролегла от кустов и дальше в долину, постепенно рассеиваясь в воздухе. Боец в черном скафандре пошатнулся и, выронив оружие, упал на колени, после чего распластался на земле. От аккуратного среза на шее поднимался легкий дымок, сопровождаемый запахом паленой плоти. Выстрел из рельсотрона Бориса начисто срезал врагу голову, испарив ее на атомы пятью тысячами градусов Цельсия лазерного луча.

Третий противник, казалось, вообще не слышал происходящего вокруг, продолжая упорно смотреть вниз через бинокль. Макаров сорвался с места, на ходу отпихнул ногой автомат первого бойца, затихшего в пыли, и приставил пистолет к затылку «наблюдателя».

– Руки за голову, на колени! – гаркнул Вадим.

Противник не шелохнулся. И только сейчас агент понял, что именно держал в руках третий враг.

– Твою же мать, – с чувством произнес Макаров.

Человек в скафандре медленно опустил «бинокль», оказавшийся оптической системой наведения, и обернулся на Вадима. В зеркальном забрале шлема отразился Макаров с шоковым пистолетом в руке, выглядящий крошечным и незначительным. Из динамиков скафандра раздался каркающий смех.

– Назад! Все назад! Отойти от края! – закричал Вадим, понимая, что уже поздно.

С пронзительным свистом с неба пролегла белая линия дымного следа. За ней – еще одна. И еще. Оглушительный грохот сотряс долину, когда ракеты поразили цель. Деревня внизу исчезла в огненном шторме, кирпичные и деревянные дома разлетелись вдребезги, словно были сделаны из фанеры. На краткий миг Вадим успел различить темный силуэт сельской школы, четко очерченный на фоне огненного вала, а затем оптика шлема затенила картинку, и система обрубила звук, чтобы уберечь зрение и слух агента. В абсолютной тишине ударная волна подняла Вадима и, выбив из рук оружие, отшвырнула спиной на ограждение флагштока. Мягкая подкладка частично скомпенсировала удар затылком о металлический столб, спася от сотрясения, но Макаров все равно потерял сознание.