Лабиринты души - [14]
Наконец кобольд положил руку на голову склоненного Тульпа:
— Тебе, конечно, вскоре будет мало поцелуев цветка, и ты захочешь вернуть эту душу в живой мир, но тогда тебе придется искать ее по всем путям и завершить ее судьбу в замке Бойген, где она родилась!
— Я знаю, где ее искать, — воскликнул Тульп. — Я уже встречал ее на своем пути.
И снова его ждала дорога, но он вернулся к ней с радостью и надеждой победить судьбу. Зная, что прошлое повторяется в событиях будущего, он не стал искать Ирис в тех местах, где встретил ее. Тульп отправился в замок Бойген, на который ему указал старый кобольд. Пустой, полуразрушенный, он нес на себе печать проклятия и отпугивал людей. В самом деле, разве в безлунные ночи он не озарялся неведомым светом, разве не доносились из готических окон глухие голоса и звуки музыки, разве каждый, кто желал войти, не встречал у ворот рыцаря в потускневших золотых доспехах с короной на шлеме? Огромный конь грыз удила, а король-рыцарь держал обнаженный меч в руках и грозил смертью. В округе рассказывали, что в замке некогда жила вместе с матерью красавица с изумрудными глазами. Никто не знал ее отца, и печать незаконнорожденной помешала крестить ее. Тем не менее еще в юности король, будучи тогда принцем, пленился ею. Однако она отвергла его. Оскорбленный владыка поклялся отомстить. Любого, кто поддавался чарам красавицы и искал ее руки, подстерегала смерть. Поклонники исчезали, и никто не мог указать их следа. Был пущен слух, что зеленоглазая владелица замка — ведьма и ей подвластны тайные силы, которые и творят безнаказанное зло. Однако до времени никто не смел прямо обвинить ее.
Меж тем король женился и, казалось, должен был оставить в покое свою обидчицу. Увы! Слушая ночью сонный бред супруга, королева поняла, что при первом зове из проклятого замка Бойген король бросит все и уйдет к зеленоглазой красавице, ибо сердце его полно дикой страсти. Тогда королевская семья начала травлю. Наемные убийцы, отравленные фрукты, колдовские чары — все пошло в ход. И однажды дух красавицы отлетел. Королевская чета сама отправилась убедиться в ее смерти. Вернулись они потрясенными. Мертвая красавица лежала с открытыми глазами, и никто не мог закрыть их. Слава ведьмы как будто получила подтверждение, и король запретил хоронить Ирис в родовом замковом склепе. Снарядив траурный кортеж, он отправил тело отверженной на все четыре стороны в поиске пустой могилы. Город за городом, кладбище за кладбищем обходила печальная процессия, но нигде не находила места успокоения. Казалось бы, что стоило вырыть яму и предать земле железный гроб? Но никто не желал, чтобы их край оскверняло тело ведьмы.
Замок был предан проклятию, и никто не должен был входить в него. Чего боялся король? Возвращения мертвой красавицы в свои владения? Трудно сказать, но только гремучая смесь любви и ненависти не оставила владыку и после собственной смерти: безумный страж, он внезапно возникал перед каждым, кто хотел переступить порог проклятого замка.
Теперь Тульп с грустью думал, сумеет ли он не то что победить — хотя бы устоять в битве с грозным противником. Но за его спиной стояла нежная Ирис, девушка его грез, та единственная в мире, которая приняла любовь скитальца и ответила ему равным чувством. Потерять ее для Тульпа было хуже, чем потерять весь мир. Добыв оружие, доспехи и коня, пугник стал ждать своего часа.
Он пришел в ненастный вечер, когда раненое солнце падало в лиловые тучи, обагренные алой кровью заката. Из леса, скрипя колесами, выехала траурная колесница в сопровождении своего измученного кортежа. Монах впереди перестал звонить в колокол, факельщики замедлили шаг, с робостью взирая на замок. Только здесь, по словам кобольда, могла завершиться судьба Ирис.
Длинные тени всадников пали на пестрый ковер лута. Вероятно, они решили ворваться в замок силой. Взяв наперевес тяжелые боевые копья, они понеслись к воротам. Громко затрубил рог, и навстречу рыцарям вылетела огромная фигура короля. Золото его панциря слепило глаза, косматая грива вороного коня развевалась, сверкающий меч с невероятной быстротой кружился в воздухе с протяжным свистом. Как промахнувшийся ястреб чертит дугу над землей и взмывает в вышину, так семеро всадников, внезапно свернув с пути, возвратились обратно к замершей процессии. Тогда Тульп стегнул своего коня и ринулся на могучего стража. Вот все ближе противник, сейчас они сшибутся в мощном ударе, — но словно сильный порыв ветра пахнул в лицо путнику, а меч его прорубил воздух. Король-привидение был бесплотен! Подав знак кортежу, Тульп распахнул старые заржавленные ворота.
Этой ночью в замке собралось множество народа, и трудно было сказать, кто из них живет теперь, а кто жил когда-то. В капелле звучал орган, и пение молитв эхом разносилось по всем залам. Отблески факелов плясали по стенам. Тульп хотел отнести гроб с телом в склеп, но перед ним вновь явился король и заступил ему дорогу.
— Ее отец неизвестен. Она не' крещена и не смеет занимать место под церковными сводами, — пронесся в воздухе суровый шепот.
— Ее окрестят сейчас, — возразил путник.
