Лабиринт (сборник) - [4]

А тут ещё кризис подоспел. Все, у кого были деньги, стали искать, куда их вложить. И Наташа провела ещё одну блестящую игру на чужом поле. Она убедила своего новоиспечённого супруга, что не время покупать дом в Израиле, надо спасать сбережения. Все его деньги нужно срочно вложить в недвижимость, и выгоднее всего это сделать заграницей. Самый перспективный район для инвестиций – это Россия, её родной Урал. А так как она обладательница российского гражданства, то она на себя оформит покупку недвижимости в своём родном городе, которого даже нет на карте. Через 20 лет эта недвижимость взлетит ввысь и сделает их миллионерами.

Представьте, ей удалось провернуть этот, по сути смешной, трюк. Капитализация их брака была проведена легко и быстро. Купленная недвижимость в глубинке России в виде огромного добротного дома и двух квартир в престижном районе, двух земельных участков была оформлена на Наташу. Да ещё квартира Павла Леонидовича. Вот такой расклад.

Сценарий дальнейших событий я не буду расписывать. Вам всё и так понятно. Её интернетный супруг остался без денег с призрачными надеждами на туманное будущее в этом непрочном «шахматном» союзе.

Наверное, мой рассказ вас не удивил, бывает и похлеще. Не ново. Видели, слышали… Но каждый раз, когда вас пронизывает волна жалости и сочувствия к хрупкой бедной девочке, внимательно присмотритесь. А может, в её яркой сумочке до сих пор припрятаны секретные шахматные фигуры, играющие против вас?

Дочь мента

(эмигрантский рождественский пирог)

Когда через много лет я вспоминаю, как мы здесь начинали, то сразу перед глазами – картинка, не потускневшая от времени: жара, хамсин, ульпан… И, конечно, она – Лина.

Когда первый раз мы с мужем пришли в ульпан, была перемена. Все приехавшие вчера израильтяне высыпали на лужайку старинного иерусалимского дворика. Делились впечатлениями о новой стране, знакомились, возбуждённо вспоминали отъездные хлопоты, пили дешёвый кофе «Башковиц» из пластиковых стаканчиков. Но над всем этим беспечным шумным «трёпом» витало непонятное облако тревожного ожидания, напряжённости, концентрации нервов и чувств.

А в стороне от толпы, на ступеньках витой металлической лестницы, ведущей на 2-й этаж, стояла девушка в дорогих фирменных очках и высокомерно щурилась сквозь туманные, дымчатые стёкла. На запястье небрежно болтается Cartier, в длинных пальцах с кроваво-красным маникюром – тонкая сигарета, стрижка каре и волосы цвета блонд. Всё ужасно контрастно и стильно. В солнечных лучах летнего дня она казалась абсолютно нездешней и случайной, попавшей непонятно зачем на эти олимовские посиделки.

Это и была Лина, моя первая знакомая в незнакомой стране. Не такая, как все, и, наверное, этим вызывавшая жгучий интерес и зависть многих окружавших её людей, приехавших на волне эмиграции из разрушенной нищей империи на этот обожжённый огнём островок земли, где предстояло начать всё с белого листа.

От неё всегда шла мощная волна спокойной уверенности в себе, яркого праздника, вкуса жизни. Ей всегда было хорошо, всегда всё понятно и правильно. Она была будто заворожена на удачу и верила в это по-детски легкомысленно, не воспринимая сложную реальность новой страны, не замечая терактов и безработицы. Неустроенность и убогость олимовского быта – не для неё! Она воспринимала эмиграцию, как затянувшееся экзотическое приключение, сюжет нового триллера, где ей отведена главная роль. Странно, не правда ли?

* * *

Когда через полгода я нашла работу в газете и готовила свой первый очерк о русских женщинах в Израиле, то первое интервью я взяла у Лины. Очерк назывался «Глазами женщин». Это был коллаж первых впечатлений наших женщин, их планы, надежды, заботы, ожидания. Линку я сняла крупным планом у компьютера. Она до сих пор смотрит на меня с той фотографии честным взглядом девочки из моего советского детства. Линка была очень фотогеничной и украсила мой репортаж. Она рассказала, что мечтает окончить компьютерный колледж, построить карьеру в области информатики, видит себя преуспевающей бизнес-леди в сфере новых технологий. Говорила взвешенно и увлечённо. Я ей верила, ей верили мои читатели, у нас всё ещё было впереди, мы были ещё такие молодые…

* * *

Девочка с московской окраины. Папа милиционер, мама – кастелянша в захудалой гостинице. Дома – крики, ругань, теснота… Вечно пьяный отец, злая, уставшая мать. Как же хотелось убежать от них, чтобы не видеть, не вспоминать, забыть. Перестроечный фильм «Маленькая Вера» – про неё тоже. Но столица – город возможностей.

Вскоре после выпускного вечера вертлявая, кокетливая Линка, проникнув однажды с подружкой на закрытую элитарную вечеринку, познакомилась с будущим дипломатом. Перед распределением он срочно искал жену, готовую уехать с ним. Не в Америку, Европу, а в Лаос. Но для Линки магическое слово «заграница» было таким манким, таким желанным, что она, не раздумывая, ответила ему сразу «Да, да, да!» и уже через месяц отплясывала на своей свадьбе, зажигая всех своим неуёмным весельем.

Свою родню на свадьбу она не пригласила: стеснялась пьющего отца, безвкусную забитую мать, дебошира брата. Именно в этот день были разорваны навсегда все родственные связи с родительским домом, они ей были не нужны. Увы, так бывает.